Сергей Бардин

Он любил разговаривать об изобретателях, речных шлюзах и паровозах. Загорался от умных людей и всякого вида крепких приспособлений, свинченных болтами из дерева, сваренных и склепанных из меди, олова и железа. Писал: "Стал думать об электричестве, что всегда доставляло мне удовольствие". Перед сном погружался в утешительные мысли о полезности работающих механизмов. Машины поражали его строгой красотой и грацией вложенной мощи. Для объяснения этой внешней красоты и стройности совместимых частей, людей и механизмов он научился пользоваться материей более тонкой, ломкой и причудливой, чем медь или железо: литературными словами на бумаге. По рождении звали его Андрей Платонович Климентов. Потом он фамилию переменил на крестьянский лад, по отцу: Андрей сын Платонов. Стал подписываться коротко Андрей Платонов. Происходил из Воронежа.

Молодым инженером я подрабатывал тем, что писал технические статьи в журналы. Носил их в журнал "Изобретатель и рационализатор (ИР)", который остряки в редакции называли "Иррационализатор". Ходил один старичок - узкий, острый, вертлявый, похожий на кухонный ножик, поставленный на острие. Жаловался, помнится, на недоумочную местную властью в каком-то маленьком южном городе. И лезвие его ума было заточено на засоренные поганой водорослью городские пруды в городском чахлом парке того же городка.
Он присаживался на край стула осторожно, словно боясь уколоться брючиной о торчащую пружину в сидении. Потом вроде как притирался к стулу.
- Иван Гермогенович, у вас случаем не геморрой? - спрашивал его грубый человек, секретарь редакции.
- Привычка выработалась у меня от долгого втирания в разнообразные приемные учреждения.
После этого он рассказывал о своем методе очистки прудов от ряски. О том, как власти его слушать не хотят, не верят, не понимают его изобретения. А пруды зарастают зеленой водорослью.
- Мерзость запустения, реченная через пророка Даниила!
Он был из попов, но носил на лацкане пиджачишки значок ВОИР, что означало "Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов". Несколько заскорузлая эта ВОИР была крепкой крышей для всякого рода чудаков.
Грубый секретарь редакции спрашивал:
- Иван Гермогенович, отчего это у вас отчество такое странное: "Гермогенович"?
- Оттого что попы в Ростове все насквозь подхалимы. - С необыкновенной злобой отвечал изобретатель очистки прудов. - В Ростове благочинного, владыку Ростовского, при деде моем звали отец Гермоген. Вот попы и старались изо всех сил, чтобы он сыночков у них крестил. И давали имя: младенец Гермоген. В крестные владыку зазывали. Развелось этих младенцев Гермогенов без счета. Моего родителя тоже таким манером окрестили. Вот у нас полгубернии поповских внуков в Гермогенычах и ходит.
Именно этот самый затейливый Иван Гермогенович и рассказал, что в журнале "Техника и наука", который неугомонные быстрые умы окрестили по первым слогам "Тина", напечатана статья "Губернский мелиоратор". И в этой статье было указано, что писатель Андрей Платонов никакой не Платонов, а Климентов. И что он был толковым инженером и хорошим изобретателем.
Тогда никто не думал о Платонове как инженере. И фамилия автора ничего не говорила. Какой-то Е.И.Таубман, кандидат технических наук. Я нашел журнал "Техника и наука" прочитал статью, и узнал, что писатель Андрей Платонов был не просто изобретателем. Он был еще и по работе своим в доску - инженером. Электротехником, мелиоратором, метрологом.

"Советский Энциклопедический Словарь" 1989 уделяет ему несколько строк.
Платонов Анд. Платонович (189:-1951), рус. сов. Писатель. Своеобразная по мировосприятию и стилю лиро-эпич., сатирич. проза: сб-ки рассказов и повестей "Епифанские шлюзы" (1927), "Происхождение матера" (1929), "Река Потудань" (1937); критич. статьи (Сю. "Размышления читателя", опубл. 1970).

Я взял командировку и поехал к Таубману в Одессу. Ефим Таубман жил в каком-то типовом бетонном многоквартирном кривом доме, в неопределенной квартире с вечно воющими в трубах водами, с потеющей гипсокартонной ванной, покрытой мокрой и вонючей водорослью, о которой на севере не имеют понятия, а на юге знают все. Мы ели в комнате котлеты с макаронами, а потом Ефим Исаакович заманил меня в маленькую прибалконную комнату, заваленную книжками и папками. Он доставал копии каких-то чертежей и калек, "синьки" и кипы прочей конструкторской макулатуры. Трясущимися от волнения руками раскладывал по столу. Это был чертежи и эскизы изобретений Андрея Платонова.
Глаз его тускло горел. Лампа светила низко. Он спросил меня страшным шепотом:
- А вы знаете, что Платонов совершил величайшее изобретение в истории человечества?
Чехов сказал: "Молодежь не идет в литературу, потому что лучшая ее часть работает на паровозах".
Это тоже был голос Таубмана:
- Ну, ей богу, словно пальцем ткнул в Андрея Климентова, сына паровозного машиниста, выпускника политехникума по электротехнике сильных токов. Прямо как лиру передал. Из рук в руки.
Под окнами квартиры грохотали ночные трамваи. Мы пили водку, снова и снова ели котлеты с макаронами. На ветру под фонарем кидался из стороны в сторону железный транспарантик с надписью "кривой путь". Таубман объяснил, что это надпись для водителей трамваев. Предупреждает, что впереди поворот, "кривой путь".
- А вы не знаете, - Таубмал тыкал вилкой в хрусткие кальки чертежей, - что Платонов подал заявку на полуметро! Это Тянитолкай такой. Пять-шесть вагонов. Полу-метро, полу-трамвай. Идет по эстакадам и спускается под землю. Гениально!
У меня кружилась голова, было три часа ночи и "полу-трамвай" Платонова казался мне таким же ирреальным, как "кривой путь".
- А знаете от кого у него этот вкус к изобретательству? От отца. Платона Фирсовича Климентова.
Таубман вытащил папки материалов с завязками материалы биографии Платонова и ушел спать.

А я узнал, что жил в городе Воронеже один слесарь и самоучка Платон Фирсыч Климентов, мужик грамотный. Происходил из крестьян, возвысился до механического рабочего, вышел в интеллигенты железнодорожных мастерских. Сказано о нем: у "масла и машин прошла жизнь". Родитель его, Фирс Климентов, крестьянин, в истории бы вообще не задержался, если бы внук его, Андрей Платонов, не написал: "Дед закусывал водку, выбирая тесто из своей бороды" - и дед Фирс таким образом в историю попал. Зацепился. Почти сорок лет Платон Фирсыч Климентов отгрубил начальству на железной дороге. Может быть потому, что родился в 1870 году во времена неотесанные. Женился на "дочери часового мастера", родил с ней 10 детей и помер в 1952 году, 82 лет отроду, тоже прямо скажем в довольно хамские времена. Его старший сын, Андрей Платонов, написал о другом еще старике, тоже интеллигенте: " я в детстве шил сапоги с Кузьмой Ипполитычем, талдомским сапожником, попаивавшим меня водочкой и неожиданно умершим десять лет назад восьмидесяти лет от рождения".
Так что вот однажды Платон Фирсович Климентов тоже умер, значит, неожиданно восьмидесяти двух лет от рождения. Пережил сына Андрея на год. А внука своего, тоже Платошку, на девять лет. Этим трудовым работягам было на роду написано переживать своих сыновей и внуков.
Внука его, пятнадцатилетнего пацана Платошку, арестовали в 1938 году и дали "десятку", отправили в лагерь на север. Оттуда его выцарапал Михаил Шолохов в 1941 году уже калекой, он харкал кровью, болел и через два года помер от туберкулеза.
Он, однако же, успел родить сына. Так что мог бы прерваться род Климентова, но не прервался. У старика Климентова было много детей.
За свои 82 года жизни Платон Фирсович Климентов успел наделать много чего. Со слесарей взлетал до бригадира, служил монтером, инструктором по приемке деталей. Работал машинистом-наставником, выводил паровозы после ремонта на обкатку. Зимой в 1919 и в 1920 обслуживал снегоочистители на Воронежской, Лизкинской и Аннинской ветках. В гражданскую войну Платон Фирсович устроился даже и машинистом, водил бронепоезд. А помощником машиниста на этом железнодорожном и вороном коне был его сын, Андрюха.
Платон Фирсыч был от природы технически толковым мужиком, занимался усовершенствованием станков, изобретал. Сперва придумал загогулину для крепления бандажей на колесных скатах, а это сильно облегчило его тяжелую физическую работу. На том не остановился, пошел дальше: придумал приспособление для проверки и установки кривошипов, ведущих к колесам паровоза. И на это приспособление получил патент.
Но, конечно, главная знаменитая заслуга Платона Фирсовича - усовершенствование пневматического железнодорожного тормоза Вестингауза. Много лет потом паровозы тормозили тормозами Вестенгауза-Климентова. За удачную рационализаторскую деятельность Платона Фирсовича Климентова при советской власти премировали. Он по слухам даже был представлен к награждению Орденом Ленина, но награда по неясным причинам не нашла его.
Джорж Вестингауз миллионер и изобретатель, прославился тем, что однажды постучался в дверь изобретателя Николы Теслы, сбежавшего из Будапешта в Америку через Париж и сидевшему там без денег. И сказал: "Предлагаю миллион долларов, по двадцать пять тысяч за все сорок ваших патентов, плюс, наутрально, полагающиеся патентные отчисления". А такую сумму никто никогда не предлагал за изобретения по патенту, все считали Вестингаза сумасшедшим. Тесла согласился и попросил отчислений по доллару за каждую лошадиную силу его электрических машин. И они ударили по рукам. И оба выиграли. Потому что Тесла придумал машины переменного тока и выходит, что родина электричества - все же не Россия, а Америка.
Можно предположить, что если бы Джорж Вестингауз знал, как усовершенствовал Платон Фирсыч его пневматический тормоз, то он бы и ему тоже платил ему доллар за каждое включение тормозного рычага. Но тогда Платон Фирсыч начал бы без просыпу пить, перестал бы изобретать, а мировая литература лишилась бы великого гения в лице его сына Андрея.
А так Платон Климентов работал, изобретал и пил. В питии был, как всякий русский мастеровой, был страшен. Это было время, когда говорили: "Отойди, Вася, гнида. Изуродую тебя. Изувечу. Покалечу". Сын Андрей написал о пьяном отце хорошие слова: "Я с детства знал, по отцу, что такое пьяный мастеровой человек - это невыносимо, говорят. Но я люблю пьяных людей, это искреннее племя".
О матери Андрея Платонова указывается: Мария Васильевна (1876-1929), дочь часового мастера. И все. Прожила она на свете 53 года, старик пережил ее на 29 лет. Много рожала. Были: Андрюша, Петя, Сергей, Митя, Надя и Вера. Двое самых любимых погибли. Поехали в пионерский лагерь в голодный год, подкормиться, насобирали грибов, поели и померли.
Мать семьи, надорванная родами, горем и упорным трудом, умерла рано.
Сын Андрей Платонович написал в рассказе ней слова, которых почти и нет больше в русском языке. "Перед смертью она тосковала и целовала меня - она все боялась оставить меня одного на свете, она боялась, что меня затопчут люди, что я погибну без нее и меня даже не заметит никто. Умирая, она велела мне жить. Она обняла меня, а другую руку подняла на кого-то, будто защищая меня, - да только рука ее тут же опустилась от слабости".
"А ты живи, ты живи - не бойся! - говорила она мне. - Побей, кто тебя ударит. Живи долго, живи за меня, за нас всех, не умирай никогда, я тебя люблю". Она отвернулась к стене и умерла сердитой; она, должно быть, знала, что жизнь у нее отнята насильно, но я тогда ничего этого не знал, я только запомнил все, как было. И с тех пор я всю жизнь храню при себе полотняную рубаху моей бедной, мертвой, вечной моей матери. Рубаха уже почти истлела, а цела еще, и в ней я всегда чувствую мать, в ней она бережется для меня…" Жила семья в Ямской слободе города Воронежа. "Ямская слобода жила так бережливо, что стаканы оставались целыми от деда и завещались будущим людям. Детей же били исключительно за порчу имущества, и притом били зверски, трепеща от умопомрачительной злобы, что с порчей вещей погибает собственная жизнь".
Свояченица Андрея Платонова, по фамилии В.А.Трошкина, женщина тонкая и наблюдательная, потом вспоминала: "Мрачноватый и малоразговорчивый Андрей был. На нем всегда была гимнастерка, вечно засаленная, потому что он постоянно возился с какими-то механизмами, инструментами, все изобретал, ремонтировал чего-то".

Я вернулся в Москву и составил "Основные даты жизни советского инженера электротехника и мелиоратора А.П. Климентова (1899 - 1951)".
Вот что вышло.
Андрей Платонович Климентов родился 16 августа по старому стилю в Ямской слободе города Воронежа. Он был старшим из в семье многодетного слесаря Воронежских железнодорожных мастерских, талантливого самоучки-изобретателя Платона Фирсовича Климентова.
С 1906 по 1914 год учился в церковноприходской и городской школе. С 1914 года начал работать рассыльным с староховом общетсве "Россия", помощником машиниста, литейщиком на трубном заводе, в паровозоремонтных мастерских. В 1918 году поступил в железнодорожный политехникум на электротехническое отделение.
Во время учебы и позднее был внештатным корреспондентом газет (рабкором), писал в местные газеты заметки, популяризирующие технику и науку. В 1921 года в Воронеже издал небольшую брошюру "Электрификация".
В 1921-1922 годах А.П. Климентов возглавлял Чрезвычайную комиссию по борьбе с засухой в Воронежской губернии. С мая 1923 года служил в Воронежском губземуправлении в должности губернского мелиоратора, заведующего работами по электрификации сельского хозяйства.
В феврале 1926 года на Всероссийском съезде мелиораторов Климентов был избран в состав ЦК Союза сельского хозяйства и лесных работ; в июне этого года он вместе с семьей (женой - Марией Александровной и сыном Платоном) переехал в Москву и получил жилье в центральном доме специалистов. Через месяц последовало неожиданное увольнение с работы.
Однако уже сенью 1926 года он назначен Наркоматом земледелия заведующим отделом мелиорации Тамбовской губернии (области) и направлен на работу в Тамбов.
В это время А.П.Климентововым написаны многочисленные статьи по вопросам землепользования в России, по вопросам науки, проведены социально-экономические расчеты. В марте 1927 года А.П. Климентов возвратился в Москву. Осенью 1930 года он окончил курсы химизации сельского хозяйства. В июне-июле 1931 году был направлен Наркоматом земледелия для поездки по колхозам и совхозам Поволжья и Северного Кавказа. В 1931-1935 годах Климентов работал старшим инженером-инструктором в Республиканском тресте по производству мер и весов при НКТП СССР (Наркомат тяжелой промышленности), сделал несколько важных изобретений, получил ряд патентов.
В марте 1934 года как инженер и мелиоратор А.П.Климентов был введен в состав туркменской комплексной экспедиции Академии наук по изучению промышленности страны. В начале Великой Отечественной войны он с семьей попал в эвакуацию в горд Уфу. Добивался отправки на фронт. Был направлен в действующую армию в качестве военного корреспондента. А.П.Климентов прошел всю войну и после ряда контузий, а также ввиду заболевания туберкулезом был уволен в запас в звании майора.
В 1946 г., когда в России опять разразились засуха и голод, он в статье "Страхование урожая от недорода" вернулся к идеям своей молодости о "ремонте земли".
Андрей Платонович Климентов скончался от туберкулеза в 1951 году.

Такая вот биография. И ничем она бы никого не заинтересовала, кроме родственников товарища Климентова, если бы это не была биография великого русского писателя Андрея Платонова.

Много позже, когда были разведаны многие факты его странной и мученической жизни.
Он учился на электротехническом отделении железнодорожного политехникума, хотел быть инженером. Засуха 1921 года, вызвавшая страшный голод в Поволжье, убедила его в том, что прежде надо начать борьбу со зноем. Летом 1921 года Платонов пешком обошел деревни Воронежской губернии, объясняя, как орошать землю и строить машины для подъема воды.
"Мужики слушали и слушали. Тут же я рисовал им водоподъемные машины самые простые и самые сильные, самые удобные. Рассказывал, как надо строить деревянные лотки для самотека воды, канавы, водоснабжающие галереи, как приспособить ветряки для подъема воды, как устроить центробежный насос из трех-четырех трубок и ведра. Эти скучные разговоры люди слушали, как поэму; рассуждения о двухдюймовых гвоздях доводили нас до экстаза. Мы молитвенно и затаенно говорили о великой силе ветра, о солнце, которым можно качать воду, о благословенной влаге, питающей рожь в будущие дни суховея и горячего песка, о том, как прохладно и мирно станет на земле в знойные дни при орошении". Это из его статьи в газете "Воронежская коммуна", она называется "Новое евангелие".
Примерно в это время он переименовался из Климентова в Платонова и больше уже назад не менялся. Разобрался, что газета - это инструмент, рычаг сильного давления на человека, действенный, как гидравлический пресс. Стал пользоваться им, и скоро набил руку, обрел навык, как обретают навыки мастеровые. Писал коротко, бегло, ясно, точно. Хорошо знал, чего хотел и умел этого добиваться через слово в газете.
Примерно половина тех его материалов - это очень простая и наглядная популяризация полезных знаний. Науки. Техники. Устройств. Писал просто. Да и какие могли быть литературные зауми в газете, по которой взрослые учились читать по складам? В стране непуганых птиц и детей поголовная грамотность была объявлена государственной программой. Где дети учили взрослых.
Андрей Платонов писал в "Известия" о срочном создании "революционного сельскохозяйственного совета, боевого ударного штаба против зноя, против плохого крестьянского хозяйства, против голода - за хлеб и сытость рабочих и крестьян, за спасение революции от поражения и людей от истребления". Государственный ревсовет земли не создали, но, усилиями Андрея Платонова, в Воронеже приняли решение об учреждении Земчека - "Губернского земельного чрезвычайного органа с широкими полномочиями для экстренной организации обороны наступающей засухе и для доведения темпа работ по восстановлению и развитию сельского хозяйства в губернии до высшего напряжения".
Начальником Земчека назначили его - Андрея Платонова. Удостоверение, выданное ему в январе 1922 года: "Выдано сие Губэкономсовещанием Воронежского Губисполкома председателю Чрезвычайной комиссии по борьбе с засухой т. Платонову Андрею Платоновичу в том, что он действительно командируется в Наркомзем для получения инструкций и специальной литературы по общим вопросам развития сельского хозяйства и по борьбе с засухой".
В марте 1922 года Земчека, переименованная в Губкомгидро (Губернскую комиссию по гидрофикации), "для придания большего авторитета" была приписана к подотделу мелиорации Воронежского губземуправления. Штат комиссии составлял 4 человека. Губкомгидро занималось строительством оросительных машин, организацией электроагрономической лаборатории и устройством экспериментальной оросительной станции. В 1922 году деятельности Губкомгидро посвящены практически все газетные статьи А.Платонова.
1923 год был не очень тяжелым: Губкомгидро работало над проектом Воронежской гидроэлектрической станции. В октябре А.Платонов официально занял должность губернского мелиоратора. Так Андрей Платонов, по сути дела, гидротехник-самоучка перешел в разряд спецов. В 1923 году А. Платонов отметился в столице - по крайней мере, один раз. В 1924 году А. Платонов начал строительство трех сельских электростанций.
А с августа 1924 года на территории Воронежской губернии начались события, во многом, кажется, предопределившие переезд А.Платонова в Москву. Лето 1924 года снова началась сухотень. Некоторые уезды Воронежской губернии вошли в перечень территорий, пострадавших от засухи. Центральная комиссия по борьбе с последствиями неурожая выделила Воронежской губернии средства на проведение общественно-мелиоративных работ. Деньги должны были передаваться населению в качестве платы за участие в строительстве мелиоративных сооружений - плотин, колодцев, регулировании стока рек и тому подобное. Все было как в планах деятельности Земчека, разрабатывавшихся Платоновым в 1921 году. В работах, охватывавших огромные территории, были задействованы тысячи людей.
Губернский мелиоратор Андрей Платонов писал в отчете:
"На малочисленный, привыкший к спокойной, осторожной, плановой работе штат мелиораторов сразу рухнул ураган работы; от мелиоративной организации потребовалась высшая степень дисциплины, работоспособности, инициативы и способности ориентироваться в сложной общественной обстановке. Воронежская мелиоративная организация имела пять человек в штате. В одну неделю этот штат был увеличен до 50 и затем до 70 человек".
В Наркомат земледелия по телеграфу отправлял еженедельные сводки о выполнении плана и численности задействованной рабочей силы по каждому уезду. Выглядели эти телеграммы как донесения с поля битвы:
"По полученным 22 неполным сведениям работы идут Богучарском новых прудов 32, ремонт 26, колодцев 1, пеших 2726, конных 965. Россошанском новых прудов 6, ремонт 21, пеших 357, конных 98. Острогожском новых прудов 12, колодцев 3, пеших 248, конных 96. Сведений Валуйского не получено. Задержка сведений объясняется неполучением с мест своевременно. Точная сводка будет выслана дополнительно. Меры своевременному доставлению полных сведений приняты. Губмелиоратор Платонов".
Приходится бывать в Москве. "Вероятно, буду в Москве скоро. Выслали вы нам план свой и все нам спутали. Зачем свернули обводнение?" написал А. Платонов инспектору А. Прозорову 22 сентября.
Однако чем дальше, тем яснее становилось, что в конце концов, когда все выделенные средства будут израсходованы, мелиорация Воронежской губернии возвратится к состоянию "мирного" времени. Письмо А. Платонова одному из сотрудников Наркомзема от 3 апреля 1925 года: "Работать научились здорово. Прикажите, что угодно сделаем. Я проповедую машинное орошение на больших площадях (в местной прессе). Необходимо, чтобы начавшаяся героическая эпоха мелиораций не прекратилась жалким образом. Тогда хоть самоубийством кончай. Что нам тут делать?"
Кажется, деловые качества воронежского губмелиоратора ценились инженерами Наркомата достаточно высоко. К тексту сделана приписка: "P.S. Нельзя ли вызвать меня в Москву - есть много дел, не терпящих отлагательства, а меня не отпускают. Вызовите - якобы для доклада".
Всего в Воронежской губернии под непосредственным административно-техническим руководством А. Платонова было построено 763 пруда, 315 шахтных колодцев, 16 трубчатых колодцев, осушено 7600 десятин заболоченной земли. Кроме того, для осушения болот в пойме реки Тихая Сосна А. Платонов спроетировал плавучий понтонный экскаватор.
Общественные работы в Воронежской губернии продолжались до конца 1925 года. Потом пошли дожди и мероприятия против засухи, как и предчувствовалось, перестали быть первостепенной государственной задачей - на доделку и поддержание мелиоративных сооружений средств не выделяли.
15 февраля 1926 года А.Платонов приехал в Москву, сделал доклад о мелиорации в Центрально-черноземной области на Всероссийском мелиоративном совещании, и его избрали в ЦК союза "Всеработземлес" как представителя от специалистов. Тут же в июне 1926 года Андрей Платонов бросил провинцию и перебрался из Воронежа в Москву. Поселился в Большом Златоустинском переулке. На четвертом этаже размещался Центральный Дом специалистов сельского и лесного хозяйства "Всеработземлеса".
Через четыре недели работы в ЦК союза "Всеработземлес" А. Платонов был уволен, и началось выживание семьи из Дома специалистов.
До сих пор неизвестно, почему падение его вышло так быстро. Но можно погадать с литературными картами на руках. О том времени написаны "Гадюка" Алексея Толстого и "Вор" Леонида Леонова. Это было переломное время больших городов, когда краски времени меняют цвет. Люди устали от революции, но поняли и приняли новые условия игры. Совслужи, советские служащие, новая каста управленцев, мелких советских чиновников кинулась в города. Занималась заря великой реставрации и бюрократии. Люди с портфелями сновали по центу Москвы, распределяя, одобряя, выписывая ордера и разрешения.
Решения все еще принимались на собраниях и визировались. Революция захлебнулась не в крови, а в чернилах. Это был час очень жестокой новой борьбы внутри аппарата. Тут нужны были фальшь, демагогия, круговая порука, клык и когти. Чудики, герои и провинциалы были не нужны. Они были вредны. Они занимали не принадлежащие им должности и площади. Романтики, строители плотин и колодцев казались смешным анахронизмом в мире мягких сапог и кожаных портфелей.
Единственно кто мог ценить инженера А.Платонова были такие же как он спецы, как он сам. Ошибка была в том, что он воспринимал себя как начальника. Таким он был там, в Воронеже, когда распределял отпущенные на мелиорацию большие государственные средства. Он не наработал связей в Москве, не поискал поддержки. Он был и остался провинциальным спецом. И единственно, что ему светило это обслуживать свои дамбы и колодцы.
Больше распределять средства ему уже никто никогда не доверял.
Платонов этого не понял. Он продолжал столбить идеи мелиорации. А надо было столбить стол и место столоначальника.
Этого он не умел. Он не родился чиновником. Ему надо было срочно определяться. Можно было остаться инженером, можно было вернуться в провинцию. Можно - стать литератором или журналистом. Можно было попытаться занять литературную должность. Но все это было очень и очень зыбко.
Он вцепился в Москву. Много писал. Сохранились записи Платонова, относящиеся к тому времени: "Отказ от квартиры - непрописка по распоряжению ЦК <…> в течение 6 месяцев. Несколько предупреждений о выселении с милицией на улицу. Безработица. Голод. Продажа вещей. Травля. Невозможность отстоять себя и нелегальное проживание: все отсюда". "Я остался в чужой Москве - с семьей и без заработка. <…> Чтобы я не подох с голоду, меня принял НКЗ на должность инженера-гидротехника. <…> Одновременно началась травля меня и моих домашних агентами ЦК союза (я по-прежнему жил в ЦД специалистов), <…> называли ворами, нищими, голью перекатной (зная, что я продаю вещи). У меня заболел ребенок. <…> я каждый день носил к Китайской стене продавать ценнейшие специальные книги, приобретенные когда-то и без которых я не могу работать. Чтобы прокормить ребенка, я их продавал… <. . .> Никто не хотел принять во мне участия, только инженеры из НКЗема сочувствовали и поддерживали меня, даже давая без отдачи деньги взаймы, когда я доходил до крайнего голода. Но они были совершенно бессильны и не имели влияния на ход профсоюзных дел".
Платонов продолжал писать и обивал пороги. Старые знакомые инженеры записали его на должность инженера-гидротехника. Он был зачислен 21 октября 1926 года. От Наркомзема его командировали с глаз долой на работу в Тамбов. В Тамбове он проторчал с 8 декабря 1926 года до 23 марта 1927 года, это важно. Семья осталась в Москве, все еще в Доме специалистов. Слушанье дела о выселении семьи А.Платонова, возбужденное по иску ЦК союза Всеработземлес, назначили на 13 сентября 1927 года в Народном суде Бауманского района Москвы. Для А.Платонова началась бездомная жизнь.
На какой-то срок уезжали в Ленинград к родственникам жены, потом снова возвратились в Москву. В конце 1929 - начале 1930 года инженерная деятельность А. Платонова была связана с Ленинградским металлическим заводом имени Сталина. В В 1931 году А. Платонов с семьей жил в новом писательском доме напротив МХАТа. Поселился с ними младший брат - Петр Климентов. Этот адрес - на их совместных инженерных проектах; его же в мае 1932 года Петр указывает в заявлении о приеме на работу. В конце 1931 года решился вопрос о выделении семье Платонова квартиры на Тверском бульваре, 25.
Здесь Андрей Платонов жил с семьей до самой смерти.
С июня 1932 по февраль 1936 года Платонов служил в тресте "Росметровес". Много ездил в командировки по делам производства. На Среднюю Волгу, на Северный Кавказ, в Воронеж, Калугу, Ленинград, на реку Или в Восточный Казахстан и реку Чу в Киргизии, в Туркмению, в Карелию. Должно быть, ему не хватало в Москве этого воздуха провинции, промышленного захолустья.
Много писал. Но в анкете журнала "На литературном посту" в 1931 году отвечал: "Основной профессией считаю электротехнику. Знаком и хочу ознакомиться еще более со строительством, главным образом гидроэлектротехнических силовых установок…"

Ефим Таубман многое из этого разыскал. Как - до сих пор не понимаю. Это и теперь еще надо очень и очень порыться в Интернете, чтобы отыскать библиографию материалов о Платонове. В то время не только найти, но и получить относящее к Платонову, даже опубликованное, было трудно. Недостаточно просто указать: хочу прочитать повесть "Впрок" в "Красной нови". В Ленинской библиотеке, очень твердой в охранительных позициях, сразу: "Читатель какого зала? Записаны как специалист по химии? Для чего повесть Платонова?" В конце концов, все это имело весьма неприятные последствия вплоть до звонков на работу с таким вопросом: почему в свой библиотечный день ваш сотрудник заказывает произведения запрещенного писателя? Это по вашему указанию? Чем вы там вообще все занимаетесь?
Так что в лоб "Впрок" получить было нельзя. Но если вы выискали библиографию содержания журналов и заказывали номер журнала "Красная новь" по поводу, связанному, скажем, с химизацией народного хозяйства, давали номер журнала, пожалуйста.
Полегче, конечно, бывало в технических библиотеках. Таубман не оставлял работу. Он защитил докторскую и написал новую статью. Пристроить смог только в журнал "Энергия", который выходил в Институте высоких температур" под крулом академика Велихова. Публикация означала, что Ефим Исааковыч Таубман опять просидел месяцы в технических и патентных библиотеках, отыскивая заявки, поданные Платоновым и Климентовым. Это дело вообще непростое, даже если проживаешь столицах. А если в Одессе, как Таубман? Если ты кандидат технических наук, строчишь докторскую, если ты начальник лаборатории и да еще за деньги читаешь лекции в институте. И при Одесском доме ученых ведешь постоянно действующий семинар "Проблемы прикладной экологии". Активный такой должен быть человек. А он и был.

Первое официально признанное изобретение Андрея Платонова было "Устройство для поддержания напряжения в сети постоянным при переменном числе оборотов генератора" (патент № 758). Патентовалась автоматика регулирования напряжения электрогенератора путем изменения числа витков вторичной обмотки. При перемене оборотов генератора контакты обмотки переключались центробежным механизмом. Красивое решение. Разработано в 1924 году.
Заявка "О принципах конструирования первого опытного газового тепловоза". Направлена Платоновым в январе 1926 года в Комиссариат путей сообщения. Отказ тепловозной комиссии звучит как поэма в прозе: "В настоящее время техническая мысль работает над созданием двигателя внутреннего сгорания на твердом топливе, чем и будет достигнута цель, которую Вы имеете в виду… Предлагаемая Вами своеобразная газификация железных дорог совмещает в себе недостатки тепловой тяги и электрификации". Прошло восемьдесят лет. Понятно, что никой двигатель на твердом топливе не мог быть создан никогда вообще. Электрификация железных дорог проведена в полном объеме. Газовые тепловозы - один из нормальных проектов будущего.
Инженерные мозги у Платонова были отличные. А великие месторождения газа были открыты в СССР через несколько лет после его смерти.
В 1933 году Андрей Платонов вместе с братом, Петром Климентовым получили авторские свидетельства на "Приспособление для подвода электрического тока к электрическому нагревательному элементу" и "Компенсационное устройство к весам, у которых вес тела уравновешивается электромагнитной силой".
Когда я прочитал название заявки вспомнил платоновскую фразу: "он спроектировал электрические весы, которые взвешивали звезды на расстоянии, когда они показывались над горизонтом востока, и его за это поцеловал замнаркома тяжелой промышленности".
Некоторые изобретения Таубман знал только по названиям.
Платонов получил патенты на изобретения "Прибор для нанесения плана по данным тахиметрической съемки" и "Дальномер".
Некоторые его проекты казались фантастическим бредом. Например, то самое "полу-метро". "Метро стоит дорого и долго строится, - писали он в заявке, - поэтому до постройки метрополитена мы предлагаем заключить трамвайные линии в особое деревянное устройство типа наземного акведука (путепровода". Уже полвека метро под названием S-bahn гремит по Берлину, по эстакадам многих городов мира, а в Чикаго это так прямо городская достопримечательность. И даже в Москве в Южное Бутово побежали такие линии ровно в той комплектации, что предлагал Платонов. Только эстокада бетонная, и короба из пластика.
Платонов предлагал соорудить самолет с электродвигателем, питающийся от линий электропередачи. Совсем смешной такой прожект. А электропоезд в Японии на воздушной подушке, летящий над и имеющий только электроконтакты с с монорельсом, развивает скорость 580 километров в час - выше многих легких самолетов.
Судьба нескольких изобретений неизвестна. В одной из статей Таубман написал, что в 1936 году Платонов с братом Петром подали заявку на изобретение "Шестерня", судьба которого неизвестна.
Так вот, оказалось: не только рукописи не горят. Не горят и заявки. Даже отвергнутые. Недавно Ольга Степановна Максакова - начальник отдела информационного обеспечения и публикации архивных документов филиала Российского государственного архива научно-технической документации в Самаре - нашла "Шестерню", которую не смог обнаружить Таубман. И написала об этом в журнале "Отечественные архивы".
25 апреля 1936 года в Бюро новизны Комитета по изобретательству ВСНХ СССР Андрей Платонов и Петр Климентов подали заявку на изобретение "Шариковая шестерня". В объяснительной записке к заявке писали: "Назначение шариковой шестерни - заменить трение скольжения существующих передаточных шестерен с глухим зубом трением качения и тем улучшить коэффициент трения, уменьшить потери энергии в редукторах и жестких передаточных устройствах... Цель такой системы зацепления - лучше использовать рабочую поверхность шарика и уменьшить число шариков в шестерне. Такой способ более удобен при значительных нагрузках, а способ зацепления, изложенный выше, даст лучшие результаты при острых, высоких скоростях и относительно небольшой величине нагрузки". Но в выдаче авторского свидетельства им отказали, потому что шариковая шестерня к тому времени уже была известна.

Странно был устроен этот человек, Андрей Платонов. Дело не в том, что он одновременно был писателем и инженером. Его же приняли в Союз писателей в 1934 году. А еще раньше по литературным хлопотам дали квартиру. Служба инженером была для него вынужденной, для денег. Поскольку после собственноручной рецензии Сталина на номере журнала "Красная новь" поперек текста повести "Впрок" - "идиот, сволочь, мерзавец" - мысль жить литературой можно было оставить. Особенно в стране, где был только один заказчик.
Дело в ином. Платонов изобретал ровно столько же, сколько и писал: всю жизнь. Умел как-то переключаться с инженерной работы на писательскую. И язык его был такой же двойной, как жизнь и судьба. Он умел переключать слово с невероятного языка несравненной своей, немыслимой прозы на простенькую журналистику.
Тайна его языка продолжает волновать не только филологов, но и людей практического склада. Несколько лет назад один молодой человек по фамилии Василий Логинов провел компьютерное исследование. Назвал: ""Счастливая Масква" А. Платонова с точки зрения неискушенного компьютерного пользователя". В 1997 когда году текст романа появился в Интернете. Существование в электронном виде позволило проводить независимое компьютерное исследование. Логинов провел анализ с помощью встроенной в текстовой редактор Microsoft Word 7.0 подпрограммы "Статистика удобочитаемости". Графическая и статистическая обработка результатов анализа была проведена с помощью Microsoft Excel 7.0.
Вот что вышло.
1. Средний уровень образованности читателя данного романа должен, как минимум, соответствовать 1-2 курсу ВУЗа.
2. По легкости чтения весь анализируемый текст находится вблизи нижней границы рекомендуемых значений, то есть характеризуется как трудночитаемый.
3. Среднее значение параметра благозвучия для всего романа практически идеально соответствует оптимальному значению (90), что свидетельствует о сбалансированности языка романа "Счастливая Москва" по щипящим и свистящим согласным.
Я думаю, Платонову это исследование бы понравилось.

Современникам язык его повестей и романов казался странным, кислотным. Странно контрастирующим с его образом скромного, тихого, толкового человека. Скульптор Федот Сучков, друг Платонова, обходил редакции, старался опубликовать неопубликованного Платонова. Шло это туго. Но все, относившееся к Платонову, вызывало жгучий интерес. Федот Сучков рассказывал, как Платонов батрачил, переписывая за деньги чужие мемуары после войны. О внешности Платонова рассказывал хорошо, платоновскими же словами: "он походил на сельскую местность". Внимательный был человек. Скульптор. И еще он хорошо сказал, утешительно. "Отдаленно Андрея Платонова напоминает его внук, сын его сына, скончавшегося от туберкулеза, Александр Павлович Зайцев… Лицо имеет ту же застенчивость, которую имел его гениальный дедушка".
Изобретал и мастерил Платонов всю жизнь. Ефим Исакович Таубман, ученый, технарь и фанат Платонова говорил, что инженерное творчество Платонова наложило неизгладимую печать на его художественные произведения.
Не он один замечал, что Платонов описывал людей, как механизмы, а машины, как живые существа.
"Не глядя на лежащего машиниста, он засмотрелся на его замечательный паровоз, все еще бившийся в снегу.
- Хороша машина, сволочь!"
Это Платонов.
"Железный инвентарь какой" - сказано о человеке, избитом крестьянине.
Это тоже Платонов.
"Страсть к научной истине не только не умерла во мне, а усилилась за счет художественного созерцания" - написал взрослый Андрей Платонов. А маленьким он изобретал, как все вечный двигатель, и как все, изобрел.
Его свояченица оставило очень точные воспоминания про начало этого пожизненного изобретательства в Воронеже 20-х. Они едва известны, потому что это ее слова из документального кинофильма про Платонова, не вошедшие в фильм.
"У нашего дома с большими подвалами стояли старинные сараи, и Андрей с папой стали устраивать из них мельницу, потому что мельница была далеко, и люди мучались: негде было молоть муку. Андрей делал все основные колеса и еще что-то, а отец ему помогал. Работали дотемна. И вот в этом сарае, в самом центре Воронежа, они сделали мельницу. Написали объявление, что они даром мелют муку. Думали, наверное, что вот-вот коммунизм придет и все без денег будет.
В первый день Бог знает, что делалось: наехало к нас со всех сторон, со всех деревень тьма-тьмущая народу. Но, кажется, все смололи. А на второй, третий день стали уже выдыхаться, и через несколько дней все дело заглохло: видно, пороху не хватило и денег. Прогорели, в общем".
"Андрей в это время занимался мелиорацией в селе Рогачевка под Воронежем и там тоже проводил электричество. Надумали они с папой новое дело: устроить для крестьян этого села кино. Там была большущая церковь, помню. Высокая такая. Так вот они в ней поставили какой-то мотор, достали аппарат и все необходимое. Раздули большой самовар, а меня около него поставили - вроде буфета получилось. Сказали, чтобы я чай перед кино наливали и по леденцу бесплатно всем давала. Время было тяжело, а они все за свой счет устраивали. И вот наконец, пустили первое кино. Конечно, на это чудо собралась вся деревня. Электричества-то народ не видал еще, не только кино. Но, к сожалению, эта затея просуществовала тоже недолго, не больше недели, наверное. Прогорели опять".
Это Платонов юноша.
А вот Платонов старый, больной, уже помятый войной и жизнью. Рассказывал хороший человек поэт Виктор Боков. "Помню, поехали мы на Иоанна Предтечу ко мне на родину, в деревню Язвицы. В соседнем селе Выпуково, где я крещен, гуляло тридцать деревень. Какое веселье: ярмарка, девки, частушки, сорок гармоней! Что там фестивали современные - ослабший квас... Платонов был в восторге. Мы с ним пошли на омут реки Куньи купаться. Переплыли омут и он вдруг говорит: "Какой это жулик строил плотину? - тут все материалы украдены!".
Или вот еще: " Приедет, бывало, ко мне в Переделкино, говорит: "Пойдем на станцию Баковку, паровозы глядеть". Паровозы маневрируют, он любуется да еще успевает кричать машинисту: "Пар держи! Клапан закрой!"
И снова Трошкина: "Мы с мужем жили неподалеку. Какое-то время мы снимали комнату на даче в Битцах, рядом с железной дорогой. Когда Андрей приезжал, они уходили на всю ночь слушать паровозные гудки. Раньше-то Петр не любил. По-моему, особо паровозы, а тут - сидят, слушают".
Люди, которые с ним служили и прошли войну, где ничего не скроешь, говорили о нем так же. М.М.Зотов, сослуживец Платонова на войне: "Платонов был неизменным капитаном. Как дали, так и был в одном звании. Мы получали ордена, а он - нет. После войны ушел в запас майором. Может, медальки какие и были".
Но вот дальше. "Насколько я был влюблен в Андрея по-товарищески, настолько я его не понимал и сейчас еще не совсем понимаю то, что он пишет. В разговоре он был человеком обычным - язык, конечно, острый, чистый, интересный, но вот такого фигурничания у него не было, как при писании".

И эта загадка навсегда уже. Вернее, не загадка - тайна.
А недавно прочитал в Интернете в каталоге книг для КПК, карманного персонального компьютера краткую биографию Платонова для пользователя.
"Андрей Платонович Платонов (настоящее имя - Андрей Платонович Климентов) родился в Воронеже в семье слесаря. В пятнадцать лет был вынужден бросить учебу и пойти работать, чтобы прокормить семью. С энтузиазмом принял революцию, вступил в компартию, участвовал в гражданской войне. После войны окончил Воронежский политехнический институт, работал мелиоратором, руководил строительством воронежской электростанции, позже переключился на журналистику, сотрудничал в местных газетах. В 1921 году вышла публицистическая книга Платонова "Электрификация", в 1922 - сборник стихов "Голубая глубина". В 30-е годы им созданы "Мусорный ветер", "Котлован", "Джан", "Ювенильное море", "Фро", "Высокое напряжение", "Пушкин в лицее", повесть "Река Потудань" (1937). С 1936 года Платонов выступал и как литературный критик. В годы Великой Отечественной войны (1942-45) он был специальным корреспондентом газеты "Красная Звезда". До конца 80-х годов нашего столетия у себя на родине Платонов как писатель был практически неизвестен. Его основные произведения - романы "Чевенгур", "Котлован", "Ювенильное море" - были опубликованы в России лишь с началом перестройки".

И опять я подумал, что инженеру Андрею Платонову такое итоговое описание биографии писателя Андрею Платонова бы понравилось. Где нет смерти сына, несчастий, слежки ОГПУ, НКГБ, бедности, непечатания, молчания…
Стоять себе в метро и на КПК читать Платонова.
Что-то в этом все-таки есть, правда?

Последнее из известных изобретений Платонова "Электрический сверхъемкий аккумулятор на принципе сперхпроводимости" сделано в 1947 году. Оно было направлено на отзыв академику А.Ф. Йоффе. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Но заявки как и рукописи не горят. Е.И. Таубман, разбиравшийся в технике считал, что Платонов сделал невероятное открытие. Сверхемкими аккумуляторами занимались многие. И Никола Тесла в том числе. Это ему не удалось, зато по недостоверным слухам удалось воплотить главную идею инженера Платонова - беспроводную дешевую передачу электроэнергии.

А вдруг эта заявка найдется и перевернет мир, как вернулись из небытия и перевернули нас "Чевенгур" и "Котлован"…