| поставить закладку |
|
|
|
| Об авторе |
|
|
лесопотамия на площади где взгляд скулит от зноя впадая устьем северным в тоску нам растаможат небо нарезное на каждого по острому куску дрожать ему в клешнях не утешая подобно злому зеркалу без дна но с птичьим зайчиком кому большая позволена до глаз голубизна и девушки сплошные комсомолки сбиваясь в многобедрую гурьбу подносят неумелые осколки в полупоклоне к флагу и гербу а сзади лес подробности потери пути откуда выводкам своим таскают механические звери мышей и мошек с боем часовым у неба здесь особенное свойство в нем бога нет хоть вспять слюной слепи лес цел но в нем животному расстройство енотовое заячье терпи когда спадает комсомольский гомон страна лесопотамия пуста и только мозг своих чудовищ полон горящих экскурсанту из куста * * * я родился другим а не этим но не стал объяснять и меня приравняв к человеческим детям воспитала чужая родня лучшей яви не ведая кроме сна и в нем благодарно сопя я не знал что не тот я по крови за кого принимаю себя может быть лишь последнюю бездну рассекая артритной стопой ухитрюсь перед тем как исчезну очутиться тем самым собой в ком сгорают как в кратере птицы сочиненного смысла слои и фасеточный мрак роговицы обнажает секреты свои * * * кого же станем спрашивать дружок ошибка мы или несчастный случай в манеж вприпрыжку пламенный лужок или в ментовской тачке потрох сучий свой организм для вскрытия раним врачи бы за исход не поручились контрольных нет с которыми сравним есть только все какие получились так выпало что здесь уже одни живут ментам и мэрам не чета ли а были бы другие так они свою печаль чужим предпочитали но свойственно живому иногда сомнение в своем устройстве грубом когда грустит о волоке вода или скала о воздух трется крупом особенно что кровяная нить не штопает прорех в протертой шкуре и кончена манера сердца мнить любовь но пищевод еще в ажуре кто смену выстоял то удалось у аналоя свадебное место забить куда всему своя невеста в урочный срок с косой но без волос офелия кантовали коряги стрекали реку шестом где двухтактное сердце в гусиной ежилось коже а устали когда перестали часу в шестом и рысцой в гастроном ведь живые и зябко все же незадачливы ангелы в синих трусах навзрыд и молчок с парапета уклейка или трава я без понятия кто у них в тухлой воде зарыт то ли к берегу вниз то ли прочь подождать трамвая не осмотришься горестно в городе по сторонам чтобы с описью сверить кого не достало нам было время к закрытию тех интересных мест где за трешник судьба фасовала в стекло нирвану наш советский сатурн без нирваны детей не ест только с ордером если и к черному в ночь рыдвану но и честные вскачь встрепенутся и в те часы невезучи с лихвой кто с копыт в водоем в россии может это была невъебенной вообще красы кто-нибудь неглиже и с ногами бризантной силы на контроле таких привечает священный дух инженер человечьих туш и небесный отчим он такой же как люди трусы и майка на двух заскорузлых от пота бретельках но добрый впрочем любы мертвые доброму мокрые не претят и спасательный взвод из двенадцати негритят на смоленской площади ночью кончины той мы стояли стеной и о выбывших не жалели я тем более за избежавшей воды четой обонял природу без шипра или шанели всю минувшую пропасть где радость была редка просидишь с монитором живописуя нравы перегородила дорогу твоя река за которую нам не выдумать переправы где ступала на хлипкий как вздох соловья настил дорогая нога и с тех пор не жилец на свете хорошо что отчим который легко простил перебои в статистике зябкие смерти эти хорошо что все-таки добрый который спас сорок тысяч в очереди сорок тысяч нас * * * смотри как мало птиц над головой им твердь невмоготу и нам не хватит уже запас от силы годовой и синева паленый воздух тратит с тех пор как небо немочью свело они вообще последние в полете так мало их две или три всего две или три при самом щедром счете обманет ум но зрение не врет им там в горючем вакууме тонко пока на город-грохот город-грот спадает слюдяная перепонка из нижних скважин из руин страны о них ли наша боль не о себе ли рефлексы на судьбу убыстрены но взгляды до нистагма ослабели когда о небе сгинет и помин в сомкнувшемся до тошноты покое утешится ли мыслью хоть один что смог застать хотя бы и такое что свет горел пока не весь угас а в сумерках предсмертно и не жарко так с птицами безвыходно у нас что и себя пожалуйста не жалко песня шамана ваша пора приходит ваша расплата сын ли судья отцу или брат на брата в стекла шрапнелью вдребезги кабинет черным огнем гортань опаляет чаша эта планета и эта страна не ваша в полдень вердикта не отопретесь нет в точности вам воздастся по вашей вере вспомним шакалью псарню на селигере пули в беслане в зале норд-оста газ на триумфальной в суде ли на каланчевке грянет раздача мыла вам и бечевки большей добычи не унести от нас если и правда что нет за порталом ада вам ни смолы ни серы от нас не надо казни верней не сыскать чем слюна и смех есть у прозревших на свете свои святыни за человечий фарш колымы катыни станете в срок мертвы и мертвее всех здесь над костром возжигая гнилье и травы скорую гибель зову на тех кто неправы дымные клочья в небо и бубен бей хоть ацетоном в пакете в тюбике клеем если и сами к утру не все уцелеем гибель богиня счастья молитесь ей |
|
