МОНСТРЫ АВСТРАЛИИ
Не стань их жертвой!

1. Падающий медведь, или кошмарала
2. Ехидна, или хтонический ужас
3. Длинноногая курочка
4. Дурацкий ужас, или платипус
5. Опоссум, или экзистенциальный ужас
6. Вомбат. Просто вомбат
7. Самый большой ужас в мире
8. Руу, солдат удачи
9. Домашний ужас чистоты и порядка
10. Пеликан по имени Джонатан Свифт
11. Лама, или бесполезный ужас
12. Ужас, о котором позабыли компетентные органы. Но сам он ничего не позабыл
13. Злой, злой, злой критический ужас
14. Наноужас (в соавторстве с Владимиром Аристовым)
15. Паук, или порнографический ужас
16. Птица ибис, или Песня о несчастной любви
17. Пингвины, или текстологичесский ужас
18. Вольный и свободолюбивый ужас
19. Прекрасные летучие лисички
20. Птица черная, птица страшная
21. Совершенная сущность, злоупотребляющая туристами
22. Ужас, произрастающий на траве
23. fghj, или непроизносимый ужас


Падающий медведь, или кошмарала

По распространенному заблуждению, животный мир Австралии представлен ласковыми, пушистыми зверюшками, вроде коал и кенгуру. В действительности, как писал известный исследователь природы Терри Пратчетт, условно безобидными в Австралии являются лишь некоторые виды овец. Все прочие животные представляют значительную и несомненную угрозу не только человеку, но и себе подобным. Многие местные старожилы до сих пор с ужасом вспоминают саблезубых кроликов, внезапно заполнивших леса Австралии и уничтоживших их практически полностью. Бытует в народе и легенда о сусликах размером со свинью, которые питаются корнями столетних дубов и другими сусликами. Но самый ужасный австралийский хищник - загадочный падающий медведь, или кошмарала.
Некоторые биологи утверждают, что он приходится родственником обычному коале, но даже если это и так, то родство у них не более близкое, чем у малышки шимпанзе и громадины гориллы. Во всяком случае, оба не являются медведями.
Внешний вид кошмаралы в принципе напоминает очертания коалы, только выросшего до двух, двух с половиной, а иногда и до трех метров, и почти полностью лишенного шерсти. Шкура кошмарал представляет собой дубленную, обыкновенно черную кожу, необыкновенно длинные лапы снабжены острыми как бритва когтями, а за растянутыми в вечной усмешке губами скрываются грязно-желтые резцы, вырастающие у некоторых особей до тридцати сантиметров. Эти внешние черты используются кошмаралой как в повседневной жизни, так и на охоте.
Как и коала, кошмарала большую часть времени проводит сидя на эвкалипте, крепко прижавшись к стволу и вцепившись в него когтями. Отпускает дерево кошмарала только завидев случайную жертву, остановившуюся на отдых непосредственно под ним. Тогда он летит вниз, издавая в полете долгий немелодичный вопль, оканчивающийся непосредственным контактом с добычей. Или с поверхностью земли.
Кошмаралы - животные стадные, большая семья кошмарал обыкновенно селится на одном дереве и охотится вместе. Самки кошмарал, как правило, крупнее самцов и более уравновешены. Они не падают с деревьев, а занимаются воспитанием детенышей, приучая их к охоте с самого раннего детства. Во время охоты самки кошмарал достают детенышей из-за спины и отпускают их в самостоятельный полет. Так что если первому кошмарале случается промахнуться, кто-то из его родственников почти наверняка попадает прямо на жертву. Поэтому случаи, когда несчастному удавалось выжить и поведать об ужасном приключении, чрезвычайно редки, если и существуют вовсе.
К тому же, правительство, озабоченное развитием экотуризма более, чем безопасностью самих туристов, всячески скрывает факты диких зверств кошмарал. Более того, известны случаи, когда исчезновение отдельных людей и даже целых автобусов с японскими туристами, несомненно задавленных кошмаралами, приписывалось мифическим крокодилам, ядовитым змеям или оголодавшим аборигенам. Некоторые историки утверждают, что такого рода фальсификации простираются чрезвычайно далеко в прошлое Австралии, что дает им основание поставить под вопрос даже традиционную версию гибели Джеймса Кука.
Так или иначе, человеку, решившего прогуляться по австралийским просторам, следует помнить о кошмаралах и принимать основные меры предосторожности, и в первую очередь не устраиваться на пикник под развесистыми эвкалиптами.

Ехидна, или хтонический ужас

Ехидна - существо семейства хтонических, одно из немногих уцелевших в процессе смены исторических формаций догомеровской Европы. В период всеобщей и неуклонной героизации cредиземноморья под вопрос было поставлено само существование этих милых зверьков, давших рождение таким известным созданиям, как Лернейская Гидра, Химера, Цербер и Сфинкс. К огромному сожалению ехидны, практически все ее потомки были беспощадно уничтожены юными героями, от Геракла до Беллерофонта включительно, а саму ее подверг зверскому надруганию величайший из них, скрывшийся в неизвестном направлении еще до возмужания толпы бастардов со Скифом во главе. Это не помешало последнему обзавестись раскосыми и жадными глазами и, породнившись с азиатами, заполонить своими сородичами и единомышленниками хорошую долю земной поверхности.
Что же до ехидны, она отчалила с охваченной революционным пожаром страны с последним пароходом и, претерпев немало испытаний, была выброшена на австралийский берег волной первой эмиграции.
Здесь ей удалось обойти бдительный таможенный досмотр и карантин, прикинувшись безобидным ежиком. Однако ни одного представителя семейства хтонических, в бурной и мимолетной связи с которым она могла бы произвести на свет еще одно ужасное создание, ехидна не обнаружила. (Утконосы не в счет.)
Вследствие чего ехидна затаилась в тени эвкалиптов и под крупными камнями в ожидании лучших времен. От нечего делать, а также в целях вторичной мимикрии, она обзавелась набрюшной сумкой и стала регулярно откладывать в нее яйцо, из которого появляется на свет новая ехидна.
Загадочным является как вопрос о происхождении яйца (можно было бы предположить, что ехидна похищает его из гнезда кукушки, если б таковые здесь водились), о процессе попадания яйца в сумку (ну не короткими же ежиными лапками она его туда засовывает), так и в конце концов о последующем поведении вылупляющегося из него существа, которое считает себя родной дочерью своей ехидной матери и тут же припадает к ее обильной груди.
Нужно ли говорить, что долгими зимними вечерами обе они, мать и дочь, неподвижно стоят на морском берегу и, прижимая к глазам платочки, смотрят и смотрят за горизонт, бессмысленно и безнадежно ожидая прибытия хотя бы еще одного парохода с хтоническими родичами, всеми, как один, сгинувшими в кровавой мясорубке героизации их родины.
Ночами тишину эвкалиптовых лесов пронзает горестный вой, от которого леденеет кровь и замирает сердце, стынут руки и лысеет голова. То тоскует по безвозвратному прошлому несчастная ехидна.
Некоторые аборигенские племена, злоупотребляя этой ее невинной привычкой, используют ехидну в качестве природного холодильника, антибактериального средства и универсального репеллента.
Но ехидны продолжают выходить на берег моря и ждать. Они знают - аборигены приходят и уходят, а волны эмиграции пребудут вечно. И когда-нибудь, неважно в каком будущем, одна из них вынесет на девственно-зеленый берег ее суженого. И тогда настанет время выть всем остальным. Ведь время героев давно миновало, а существа эпохи политкорректности не вызывают у ехидны сочувствия и сострадания.
Впрочем, их у нее не вызывал никто и никогда.

Длинноногая курочка

Как ни странно, не все представители австралийской фауны представляют собой явную и смертельную угрозу. А один из ее видов даже является живым воплощением вековечной мечты сильной половины человечества - мечты о длинноногой безмозглой курочке.
Это - австралийская длинноногая курочка, получившая свое название за длинные, до полутора метров в длину, ноги и изящную голову с крупными, осененными пушистыми ресницами, глазами.
Среди монстров и чудовищ Австралии длинноногая курочка выделяется своим белоснежным боа, нежностью и ранимостью. Единственное оружие прекрасного создания - ее красота, состоящая, при внимательном рассмотрении, из тех же длинных мускулистых ног с острозаточенными когтями, твердого, классической формы, клюва и белоснежного боа, под которым скрывается центнер твердой, как камень, груди и прочего мяса.
Мозгов у длинноногой курочки нет. Правда, сама курочка об этом не догадывается и дорожит ими чрезвычайно. Размеры черепа позволяют разместиться в нем лишь рудиментарному гипофизу с единственной функцией распознавания образов по системе "опасность-режиссер-еда". Система основывается, как было доказано авторитетными орнитологами, на принципе случайных чисел.
Испугать длинноногую курочку довольно просто. В случае обнаружения опасности (вероятность примерно 5%) она тонко вскрикивает и пытается сохранить самое дорогое, что, как она думает, у нее имеется - свои мозги. И это ей удается! Сколько раз в красных австралийских песках находили голову длинноногой курочки совершенно целой и невредимой, в то время как все остальное тело было безжалостно уничтожено хищниками и аборигенами.
С вероятностью примерно 15% встречный объект классифицируется как режиссер. В сердце каждой молодой курочки живет мечта о сценической карьере. Длинноногая красавица способна часами полировать ногти, вычесывать боа и грезить о звездах.
Ни в коем случае не приближайтесь к длинноногой курочке в момент ее встречи с режиссером! Вся австралийская природа в это время замирает: крокодилы укрываются в болотах, коалы пробуждаются от здорового пьяного сна и залезают повыше на эвкалипты, а кенгуру прячутся в собственные сумки.
Немногим зверюшкам это помогает. Страсть длинноногой курочки всегда остается безответной, и нежное создание буквально рвет и мечет. По легенде, именно так появились на свет утконосы - несчастные существа с утиным клювом, телом крота и хвостом бобра, когтистыми перепончатыми лапами и склонностью откладывать яйца. И это еще не самое худшее.
Ведь с вероятностью 80% встречный объект идентифицируется как "пища". Определенные особенности функционирования куриного кишечника позволяют ей производить такое заключение в любом удобном ей случае, а способность разгоняться до 120 миль в час за 0,4 сек практически не оставляет жертве шанса. Красота курочки, вместе с законом сохранения импульса, поражают несчастного на месте, подобно удару молнии.
Это должен знать всякий любитель длинноногих курочек: в пяти случаях из ста вы внушаете ей необъяснимый ужас, в пятнадцати - жестокую страсть, а в остальных восьмидесяти вы в ее глазах - лишь набор свежих протеинов. И помните, ни в красоте, ни в беге вам с ней не сравниться.

Дурацкий ужас, или платипус

Утконос, или как его называют местные жители, платипус, существо пугливое и стыдливое, да и то сказать, с такой-то внешностью. До сих пор не ясно, как животное себя называет, но проблемы с самоидентификацией у него явно имеются. Несколько десятков сантиметров тела утконоса умудряются вместить плоский костяной клюв, густую водоотталкивающую шерсть, сильные, хоть и короткие лапки с лягушачьими перепонками и крупными когтями, хвост, напоминающий бобриный, и набрюшную сумку, куда это млекопитающее запихивает свежеснесенные яйца. В общем, если уж грифона и кентавра считать существами, порожденными болезненной фантазией и склонностью пририсовывать пятую ногу, в случае платипуса кто-то здорово оттянулся.
По аборигенской легенде, платипус появился в результате насильственного сожительства крысы с уткой. Многие биологи сомневаются в этой версии, полагая, что это было скорее групповое изнасилование, и участвовало в нем, с той или другой стороны, не менее семи животных.
Несчастный платипус очень переживает, как бы кто-нибудь случайно не заметил его и не начал смеяться. Поэтому живет платипус обычно в укромных речных заводях, и выходит на берег только ночью, чтобы понежиться в прибрежном иле, постучать хвостом по воде и поискать какого-нибудь неосторожного кролика или любопытного слоненка.
Многие биологи задаются вопросом, как это платипус вообще до сих пор жив. Однако не следует забывать как о монстрообразной природе всех обитателей Австралии в целом, так и о том, в частности, что платипус приходится родственником хтонической ехидне, причем единственным дожившим до наших дней. А это уже могло бы что-то сказать не в меру наивным биологам.
В действительности платипус еще сложнее, можно даже сказать комплекснее, чем представляется на самом деле. Существо это настолько комплексно-комплексное, что его психика страдает от всех, реальных и мнимых, комплексов, от мании величия до Эдипова, от комплекса неполноценности до противотанкового комплекса. А тактика выживания платипуса настолько сложно-комплексна, что для ее описания мы вынуждены воспользоваться квантовыми методами.
Как известно, факт наблюдение за квантовым процессом влияет на исход процесса, и наблюдатель неминуемо вносит погрешности в результат наблюдения. В случае платипуса процесс наблюдения влияет, причем необратимым и трагическим образом, на исход наблюдателя.
В то время как наблюдатель, тот самый не в меру наивный биолог, или неосторожный кролик, или любопытный слоненок, занимает свой пост, платипус, наблюдаемый со стороны как пугливый закомплексованный зверек, неожиданно и практически беззвучно реализует свою комплексную составляющую в проекции семиметрового пресноводного крокодила, внимательно наблюдающего за наблюдателем за его действительной составляющей. Наблюдатель оказывается зажат не врeменным симбиотическим сговором в целом чуждых друг другу существ, а нерушимым союзом пространственно единого сознания, проективно разделенного на два тела. Легко видеть, что их соединение происходит как раз в точке наблюдения, по нелепой случайности совпадающей с местонахождением наблюдателя.
И все.

Опоссум, или экзистенциальный ужас

В Австралии почти нет котов, а те, что есть - кастрируются еще в младенчестве. На квартал в несколько десятков домов приходится одна-две затюканные особи, изредка выбирающиеся на улицу в малиновом ошейнике, неся на пушистой морде сомнение в экзистенциальности всего сущего, вплоть до собственной экзистенции. Кот, задающийся гамлетовскими вопросами, честно говоря, и не кот вовсе! Ну чего можно ожидать от животного, в глаза не видевшего ни одной мыши, не принимавшего участия ни в одной полуночной спевке, не отстоявшего свой участок двора от наглого соседского самозванца, не добившегося благосклонности пушистой красавицы и не просачивавшегося сквозь запертую форточку от ее разъяренного хозяина.
Томасу Элиоту, вздумай он бытописать кошек в Австралии, пришлось бы туго. Выкрутился б старик только взяв себе какое-нибудь кошачье имя и принявшись описывать опоссумов. Потому что этих зверей здесь хватает.
Опоссум - небольшое существо, размером где-то между кошкой и мышкой, с огромными фарами выразительных глаз, светящихся на узкой крысиной мордочке, с пушистым пирамидальным телом, расширяющимся к филейной части, и сильным хвостом, растущим из толстого кошачьего зада.
На эволюционном дереве видов опоссум занимает свою собственную нишу, расположенную на пересечении традиционно считавшихся непересекающимися ветвей кошки и мышки. Возникновение первых опоссумов затеряно в исторической неразберихе расходящихся континентов, наступлении вечных льдов и переселении видов. И слава богу. О некоторых моментах стыдно вспоминать даже кошкам.
Опоссум - животное ночное. Он отважен и нагл, как кот, он пролезает в любую дыру, как мышь, и оказавшись на вашей теплой кухне, начинает развлекаться от души. Первым делом опоссум пытается узнать, есть ли в доме кот, и вдруг обнаружив несчастного, тут же предлагает ему поиграть в кошки-мышки. Пока обалдевшее животное, привыкшее к нравственным императивам и господству разумного, доброго и вечного, делает попытки разобраться в происходящем, опоссум опрокидывает пару кастрюль, сметает со стола вазу с цветами, разбрасывает соль по полу, сахар по потолку, а варенье - по стенам, и раздувается от счастья как пьяный дикобраз.
Когда вы, разбуженные этим бедламом, выскакиваете посреди ночи на кухню, старайтесь не кричать. Вы ведь интеллигентный человек, толерантный к проявлениям иного самосознания. А все, что вы тут обнаружите - ну что ж, небольшой беспорядок, несколько разбитых тарелок и немножко грязные стены. В общем-то, ничего страшного. Но вы хотите проявить строгость и сурово спрашиваете: "Пусик! Кто это натворил?" у мирно чавкающего у кошачьей миски зверя. Вот когда он повернет к вам свою узкую крысиную морду со светящимися прожекторами глаз и ухмыльнется во все сто сорок острых зубов - вот тогда кричите.
В следующие десять секунд, покрываемый сиреной вашего визга, опоссум успеет перевернуть холодильник, сожрав целиком его содержимое, уничтожить запасы круп и мучных изделий, частично распространив их по воздуху взрывоопасной пылью, сжаться и увеличиться в размере раза три, меняя внешний вид от голого новорожденного мышонка до пятнистой рыси с кисточками на ушах, пройтись колесом по системе водопроводных труб, вернуться за забытым ящиком с овощами, сломать обеденный стол, еще раз широко ухмыльнуться и наконец исчезнуть с ваших глаз. Можете закрывать рот.
Через некоторое время к вам вернется способность дышать, глотать и говорить. Вы приберете на кухне, почините водопровод и обзаведетесь новой мебелью. Вы даже обнаружите в одной из щелей в потолке своего кота. Но никогда уж ваша жизнь не будет прежней - безмятежной и уверенной в экзистенциальности всего сущего. Всякий раз, когда вы будете кормить своего Пусика, когда вы будете встречать его с прогулки, когда он, мурлыча, станет запрыгивать вам на руки, вы будете внимательно приглядываться - да полно, ты ли это, дорогой друг. Немудрено, что рано или поздно, и Пусик засомневается. А сомневающийся в себе кот - и не кот вовсе, а так, недоразумение какое-то. Вскоре вы смиритесь и с его пушистой пирамидальностью, и с крысиной ухмылкой, и с круглыми фарами глаз. Вы будете кормить и гладить его, и выпускать погулять в малиновом ошейнике с колокольчиком, и только крепко-накрепко запирать на ночь дверь в спальню, молясь в ночной тишине, чтоб он не пришел туда. Хотя бы туда.
Собственно, так и пополняется кошачья популяция в Австралии. А как вы думали, партеногенезом стерилизованных кошечек?
Кстати, опоссум - единственное сумчатое, обитающее за пределами зеленого континента. Так что в следующий раз, когда будете накладывать ужин своей пушистой красавице, присмотритесь внимательно, да полно, она ли это…

Вомбат. Просто вомбат

Вомбат повсеместно известен как безобидное травоядное животное, пушистое и ласковое. Говорят, у Россетти был ручной вомбат, знаменитый тем, что любил спать на столе. Именно он послужил прототипом для сони Сони из сказки про Алису в Стране Чудес - мирного, незлобивого животного, которого все желающие могли засунуть в заварочный чайник. Что ж, картина спящего на столе вомбата может многое сказать о нравах викторианской Англии. А уж мысль засунуть этого кабана в заварочный чайник могла прийти в голову только такому шутнику и оригиналу, как Чарльз Доджсон.
На самом деле вомбат был у лорда Байрона и всегда выручал его на экзаменах, наводя ужас на мирных кембриджских профессоров и мешая им прислушаться к той околесице, которую нес юный проказник. Именно гениальный Байрон стал первым имиджмейкером вомбата и представил его свету как безобидного травоядного грызуна. И ведь на поспоришь - грызун и есть. И траву ест. Совершенно точно - ест.
Что же такого ужасного в ведущем преимущественно ночной образ жизни симпатичном красноглазом сумчатом с острыми как кинжалы резцами и грязными дециметровыми когтями? Ответ прост - целеустремленность.
Конечно, целеустремленность вомбата относится к числу его несомненных достоинств и давно используется в сельском хозяйстве и промышленности Австралии. Установленный в нужном месте и получивший импульс в заданном направлении, вомбат прогрызает прямые, как по линейке, тоннели, примерно полметра в ширину, в соответствии с размером рабочего инструмента - зубной системой животного. Передвижение вомбата в ночи сродни движению трактора на автопилоте. Чтобы сэкономить на коммуникациях, многие города и населенные пункты Австралии так и возводились в местах обитания вомбатов, где можно было вкладывать кабели и трубы в уже готовые тоннели. Так что никаких проблем с установкой системы водоснабжения, канализации, электричества и телефонной связи здесь не было. Вот только города расположены в неудобных для жизни человека местах.
Проблемы начинаются потом, когда вомбат возвращается к своим канавам и роет их заново. Тут уж - прощай, водоснажение, прощай, телефон и телевизор. Вомбат - существо редкое, можно сказать - эндемичное, и находится под охраной государства.
Красноглазое сумчатое в полцентнера весом и интеллектом зародыша мышонка ходит, где хочет. Пустыни Австралии испещрены его тоннелями, будоражащими воображение марсиан. А подадется вомбату на пути город, так что город? Что телефон или, скажем, интернет? Интеллектуальное баловство это! Да кому он вообще нужен? К природе надо ближе быть, к вомбатам. Хрю-хрю.

Самый большой ужас в мире

Верблюд - самое крупное животное Австралии. На просторах австралийского континента верблюд встречается чрезвычайно редко, чему несказанно рады все остальные его обитатели.
Практически уже долгое время верблюд существует в одном, единственном и неповторимом, экземпляре. Экземпляр этот родился в эпоху королевы Елизаветы, возмужал при королеве Виктории, и с тех пор все продолжает расти.
В молодые годы верблюд принимал посильное участие в освоении Австралии, невозмутимо пережевывая остатки позавчерашнего завтрака и вдумчиво изучая процесс построения новой жизни под вечно-голубым небом зеленого континента. Когда ему надоедала беготня внизу, верблюд, изгибая длинную пушистую шею, опускался до одного с уровня с суетливыми строителями и извергал им на головы галлоны тщательно пережеванной пищи.
Однако с тех времен миновали века, пропорционально размеру тела вырос и ум верблюда, что неизбежно привело к возрастанию самооценки, категорическому отказу содействовать в эксплуатации человеком и полному переосмыслению прошлого сотрудничества. Теперь верблюд существует самостоятельно, ограничивая общение с человеком краткими, но запоминающимися визитами.
С годами верблюд развил феноменальную способность обходиться без пополнения запасов пищи и воды. Все дело здесь просто в начальных размерах этих самых запасов, которые верблюд, как существо терпеливое и экономное, расходует очень бережно. Но раз в семь лет даже самым бережно расходуемым запасам приходит конец, и меланхолический красавец преображается. В облаке пыли, песка, в шквалах ураганного ветра приближается он к человеческому поселению, ферме, деревне или поселку городского типа.
Избежать верблюда невозможно, как невозможно избежать цунами. Пыльным смерчем надвигается он на город, красно-серой тучей закрывает солнце и перекрашивает небо, и навсегда стирает поселение людей с лица земли. Верблюд - существо мирное, практически травоядное, не его вина, что с высоты его роста практически все: поля и дома, амбары и сельхозтехника, стада овец и охраняющие их собаки, все - трава. Челюсти верблюда пережевывают все живое, его желудки способны перетереть в пыль и белок все, что в них попадает, а в горбах верблюда поместятся запасы воды, прежде составлявшие годовую продукцию среднего размера водоочистительного заводика. Местность, которую почтил своим посещением верблюд, топографы тут же перекрашивают в красный цвет, цвет земли Верблюда. Медленно, но неотвратимо, расширяет верблюд свои владения. Бороться с ним невозможно. Во-первых, это столь же осмысленно, как и борьба с энтропией, а во-вторых, существующий в единственном экземпляре верблюд давно внесен в Красную книгу и охраняется государством. Поэтому попытка борьбы с верблюдом расценивается как попытка уничтожить редкий вид и наказывается в административном и уголовном порядке, вплоть до поселения в местах поселения верблюда.
На сотрудничество верблюд не идет, припоминая человеку года прошлой, как это он называет, зверской эксплуатации. На уговоры не поддается, на посулы не покупается. Да и что можно предложить верблюду? Все, что ему надо, он возьмет сам. В следующий раз. Лет через семь, когда вы снова соберете урожай, запасете воду, построите город. Вот тогда - ждите в гости австралийского верблюда, и он обязательно придет к вам, ведь Австралия - такая маленькая, и уже почти вся -сплошная красная пустыня, а кушать хочется даже такому терпеливому и неприхотливому животному, как наш верблюд.

Руу, солдат удачи

Давным-давно жило на просторах Австралии одно мирное племя. Они были настолько мирные, что соседи всегда обижали их и дразнились. И опоссумы их обижали, и коалы, и даже утконосы. Одни только рыжие крысы жалели бедных аборигенов и приходили к ним на огонек погреться и перекусить.
Шли годы. Крысы росли, мутировали и становились полноправными членами племени. В праздничный день накануне Нового года, что праздновался посреди лета, старики торжественно посвящали крыс в воины - раскрашивали их рыжую шерсть в разные, преимущественно рыжие, цвета, нацепляли на брюхо большую сумку, а на передние лапы - боевые перчатки. После посвящения - новый член племени должен был прыгнуть выше головы, сделать стойку на хвосте и выпить море, в ритуальных целях заменяемое четвертью эвкалиптовой водки, - неофит получал тайное боевое имя: Кен Г. Руу, что на языке мирного племени означало "нехилая рыжая крыса с большим хвостом, владеющая набрюшным мешком и основами рукопашного боя, одетая в одежду, соответствующую сезону, чье имя является страшной тайной, совпадает с именем любого другого члена племени и не может быть разглашено чужакам".
Наутро новообращенный Кен Г. Руу, по традиции жестоко страдающий похмельем и угрызениями совести по отношению к вскормившему его племени, записывался в солдаты удачи и навсегда покидал родные края.
Руу был идеальным солдатом. Мобильный, сильный, умелый, вскоре он становился незаменим как в рукопашной схватке, так и при паническом бегстве, как в разведке на территории противника, так и в отвратительном мародерстве.
Руу вступал в бой, вооруженный одними только боксерскими перчатками, в которых хранил самые дорогие и любимые вещи. Внезапно выскакивая на врага, Руу плотно садился на собственный хвост и точным апперкотом отправлял несчастного в нокаут, чтобы приступить к любимой фазе воинских действий - грабежу и разбою. Руу быстро лишал поверженное тело ценных предметов и исчезал с поля битвы в клубах красной пыли.
Аналогичную тактику Руу применял и в разведывательных операциях, добывая бесценные сведения и другие полезные вещи. После некоторых попыток извлечь их из Рууиных сумки, его непосредственные начальники, обзаведшиеся в результате лишь парой свежих кровоподтеков, оставляли все добро status quo, справедливо рассудив, что так оно целее будет.
Особенно хорош Руу был при отступлении. Он первым прибывал в лагерь, опережая полевую кухню, драгунов и маркитанок. Несколько раз он по ошибке вламывался во вражескую крепость, но тут же признавал свою вину и как ни в чем ни бывало продолжал воевать на стороне бывшего противника.
В конце концов он надоел всем.
Австралийцы вспомнили, что на их земле отродясь не велось никаких войн, и прогнали Руу. Когда он попытался напомнить бывшим своим друзьям о веселых деньках и совместных рейдах, ему только смеялись в лицо, а под конец пригласили в уютный кабинет с белыми стенами и доходчиво объяснили, что существа, которое могло бы переносить центнер веса на десяток метров в длину и пару метров в высоту по сотне-другой раз на день, в природе не существует, а если б оно и было, то потребляло бы столько энергии, что министерство обороны его кормить не собирается.
Так бесславно закончилась государственная служба Руу. С голодухи он принялся подрабатывать в зоопарке крысой-переростком, пытался подворовывать сумочки у беспечных туристов, скрепя сердце и поверхностные покровы, сотрудничал с кожевенной промышленностью. И наконец принялся писать мемуары.
Писательское ремесло - самое страшное из всего, чем он занимался в своей долгой жизни, говорит солдат удачи. Так же считают и его читатели.

Домашний ужас чистоты и порядка

В жизни каждого взрослого австралийца наступает такой день, когда в его доме появляется змея. Она поселяется с каждым, независимо от его географического и социального положения, расовой и половой принадлежности, профессии и национальности.
Змея - тихое и незаметное в быту животное, передвигается практически бесшумно. И очень быстро. Вы никогда не знаете, где она находится. Можно только предполагать, что она затаилась в одной ей известной щелочке и оттуда внимательно наблюдает за порядком в доме.
Да, с появлением змеи в жилище австралийца воцаряются уют и порядок. Ни одна сумчатая крыса не рискнет переступить тот порог, за которым расположилась змея. Ни один гигантский таракан не отважится проникнуть к ней на кухню. Люди, и те с опаской заходят в собственную квартиру, напряженно ожидая, не покажется ли она из-за угла. Пока в доме спокойно и чисто - не покажется.
По ночам она выползает наружу и скрупулезно проверяет: все ли содержится в совершенном порядке? Идеальна ли чистота ковров? Нет ли пыли за дальним шкафом? Не раскиданы ли по полу книжки или игрушки? Ровно ли дышат хозяева в своих постелях?
А те, зажмурившись и старательно выдыхая, напряженно прислушиваются к тихому-тихому шуршанию и тонкому свисту, с которым змея сканирует территорию. Даже собаки и кошки не осмеливаются перечить змее, а покорно моются и причесываются каждый вечер - лишь бы та была довольна. Да что собаки! Даже цветы перед домом замедляют свой фотосинтез, когда она шелестит мимо, заглядывая в горшки, и распускают лепетки на легком ветерке, только когда она удаляется. Самые маленькие и несмышленные детеныши быстро понимают, в какую игру им играть не стоит, и покорно залезают в ванну, убирают игрушки и складывают одежду на место.
Что же говорить о взрослых мужчинах и женщинах! Да благодаря гремучим домоправительницам в Австралии самый низкий процент супружеских измен в мире! Уже за одно это женщины континента готовы поставить им памятник.
И каждое утро с радостью наливают теплое молочко в блюдечко на полу кухни. Змее ведь так мало надо, чтобы она была счастлива и совершенно незаметна.

Пеликан по имени Джонатан Свифт

По просторам рыбных рынков, по долинам белых бредов, томно тащит свои перья на больших никчемных крыльях красноглазый пеликан, схожий с сотней альбатросов, что любить уже не могут, ни Офелию, ни Леду.
Это Кольриджем воспетый, это - проклятый Бодлером, вечный странник подсознанья, тяжко мучимый похмельем. Пеликан стоит на рынке, простирая свои крылья, отпустив пастись Пегаса, что Пегас, зачем он птице, пусть летит себе до ветру.
Пеликан на рыбном рынке средь прилавков морпродуктов разгоняет глупых чаек, чайки - дуры, жадным чайкам нечего туда соваться, где стоит он, мощи полон. А явись на рыбный рынок толстопопые пингвины, тут бы он повеселился, тут уж пuнгвинам пришлось бы хоронить тела в утесах.
Взор к материям высоким устремляя круглых глазок, пеликан однако видит только тухнущие кости, безобразные очистки и вонючие объедки - все с одной большой помойки на привычном рыбном рынке. Это - родина поэта. Здесь - источник вдохновенья.
Пеликан стоит качаясь и пугает ребятишек. Но потом дает погладить образ целостный и жуткий, преисполненный страданья, полный страсти и сомнений, также жалости и муки, и с большой авоськой клюва.
В ту авоську он кидает все отбитые у чаек грозовые впечатленья от баркасов, полных рыбой, хоть кефалью, хоть дорадой, пеликану безразлично, он всеяден, и ныряет, наглотавшись впечатлений, в набежавшую пучину.
Потому что твердо знает - не горят в воде романы, а его - так и не тонут. И выныривает гордо, и крылом поводит смело, гадит, гад, там, где захочет по просторам мирозданья.
Пеликан забот не знает - он поэт, с него довольно. Пусть другие убирают то, чем он тут разродился, вечный двигатель искусства, скромный труженик покоя, автор множества куплетов.
Так стоит он на просторах рыбных рынков австралийских. А в авоське клюва - песни пополам с гнилой селедкой. Два крыла могучей птицы по бокам его свисают. Завтрак! Скоро будет завтрак! Чу, обед! А вот и ужин! Славна участь пеликана. Только дети досаждают.

Лама, или бесполезный ужас

Альпаки, или ламы - животные в общем безвредные. Общественное мнение полагает их и абсолютно бесполезными, и это их ужасно огорчает. Несчастные животные прибыли в Австралию нелегально, в наглухо задраенных трюмах торговых кораблей. Прослышав об огромных пастбищах и почти полном отсутствии хищников, эти высокодуховные парнокопытные снимались с родных мест и бросались в отчаянное путешествие, только чтобы выбраться из бедности и унижений у себя на родине и служить людям. Цель лам - нести тепло и радость усовершенствования в наш, далеко не лучший из возможных, мир - и собственое просветление.
Однако ожидания их были жестоко обмануты. Сочных пастбищ в Австралии испокон веку не было. А к моменту, когда копытце первого ламы ступило на эту землю, континент уже был захвачен воинствующими в своем прозерлитстве овцами. Овцы предлагали шерсть по дешевке, не требовали отправления длительных ежедневных служб, и за счет этого быстро нашли понимание у ленивых и неотесанных колонистов. Тепло и свет, которые несли ламы, оказалиь им не нужны, и они не брали с высокодуховных лам и шерсти клок. Шерсть лам стала темнеть, приобретая грязно-рыжий оттенок, как у окружающих их кенгуру и верблюдов, и совсем не просветлялась и не просветляла окружающих, как они в своей наивности мечтали.
Но ламы не сбились с пути. Хотя все их усилия разбивались вдребезги, как разбиваются о скалистый берег высокие волны, ламы продолжали настойчиво предлагать свои услуги. Они берутся за любое дело, одинаково не умея и не зная, даже с какой стороны к нему подойти. Сегодня ламы бьют посуду в закусочных, мощными пылесосами поднимают пыль на мостовых, а когда наступает осень, роняют листья с деревьев и косят сено. От их добровольного и большей часстью бесплатного труда изнывает вся Австралии.
Единственное, что им удается - это размножение. К настоящему времени ламы - одна из самых многочисленных диаспор континента. Найти свое место в жизни они так и не смогли, но ламы не унывают, расчитывая в следующий раз воплотиться по меньшей мере в опоссумов.

Ужас, о котором позабыли компетентные органы. Но сам он ничего не позабыл

Имя им - легион, но это не инфернальные чудовища, хоть они и хотели бы представляться таковыми. Это - реликтовые филеры, в просторечьи мухи. Филеры были завезены в Австралию либертинианцами-французами еще в те времена, когда земля эта не имела определенной государственной принадлежности. Открытая голландцами, обживаемая французами, исследуемая англичанами и населенная аборигенами, она представляла собой обоженную красную пустыню и лакомый кусочек для каждого зрелого европейского государства. Для слежки за вероятным противником изобретательные французы и использовали миниатюрных летающих шпиков - мух.
Позже, когда Франции стало уже не до австралийских колоний, мухи вместе с прочим брошенным ими имуществом отошли британской разведке, и еще долго служили английской короне.
В эпоху тотального недоверия, в военные и послевоенные годы, мухи добросовестно исполняли свои обязанности, не спуская фасеточных глаз ни с одного, буквально ни с одного подозрительного лица. Они даже слегка переусердствовали, и с этих лиц, к которым осторожничающее правительство отнесло все взрослое, а также детское и коренное население континента, мухи не спускали не только глаз, но и рук, ног и прочих частей своего высокоструктурированного тела.
Предметы их слежки в ответ обзаводились шляпами-убийцами с привязанными к ободам камешками и без сострадания уничтожали сотни филеров, но мухи не сдавались и продолжали кружить, ползать, летать вокруг, проникая в малейшие щели. Они садились на лицо, на руки, залезали под платье, прилипали к мороженому и, храня верность присяге, героически тонули в остывающем чае.
Последнее время, разгул политкорректности и толерантности, вызывает у мух глухое отторжение и справедливую озабоченность - куда катится страна? - спросили бы они, обладай они даром речи и хотя бы рудиментами интеллекта.
Но - нет! Никто не прислушивается к ним в эпоху мультикультурализма. Департамент их расформировали, начальство уволили, так что летают бедные шпики по континенту без всякой моральной и материальной поддержки, на одном голом энтузиазме, и кусают, как озверелые собаки, без всякого вознаграждения, ведомые одним лишь внутренним долгом.
Начальство уволили, а их трудоустроить, как водится, позабыли. Да и к чему их, болезных, трудоустроишь? Что они делать-то умеют, кроме как залезать во все дыры и укромные уголки, от складок одежды до засохшего печенья?
Так и вьются они вокруг всего сущего, неприкаянные и неутомимые, и так и будут виться - а что поделаешь, мультикультурализм тут. Толерантность. Не уничтожать же их как класс, или что они там - вид, род - как завещали классики единственно верного?
Сами мухи, впрочем, искренне надеются дожить, может не сами, может, хоть дети и внуки их, до новых счастливых времен всеобщей подозрительности, когда их благородный труд снова будет востребован и вознагражден.
И ведь никто им не мешает. Мечтать, говорят, не вредно.

Злой, злой, злой критический ужас

Животные и, в особенности, птицы Австралии отличаются тонкой организацией, чувствительностью и ранимостью. Некоторые из них к тому же неплохо разбираются в современном искусстве - музыке, живописи и даже поэзии. А неприметная птица кукабарра, или австралийский соловушка, обладает обширными знаниями и безупречным поэтическим вкусом, что привлекает к ней подлинных любителей прекрасного со всего континента.
Кукабарра - скромная, деликатная птица, чуждающаяся восторженных поклонников и назойливых репортеров. Обыкновенно она скрывается в зарослях развесистой мимозы, а молодые пииты, дерзнувшие разродиться дюжиной-другой рифмованных строк, сами приходят к ней и приносят на ее суд плоды мук своих. На нежном рассвете, в лучах встающего над розовеющими ветвями солнца, сжимая в руке листки со свежерожденными виршами и нервно сглатывая, они приближаются к облюбованным кукабаррой зарослям и, набравшись смелости, начинают читать. Неважно, к какому кусту подойти: поэты знают - кукабарры везде, и всегда готовы их выслушать. Старинная легенда гласит, что когда кукабарра услышит строки, превосходящие гекзаметры Илиады, нерифмованные пентаметры Короля Лира и рифмованные Чайльд Гарольда, она воспарит над землей и немедленно возвестит миру - пропоет всем, по всем весям и континентам, о приходе нового Барда.
Пока же дело обстоит несколько иначе. Уже через пару строк, продекламированных дрожащим голосом молодого стихотворца, окрестности оглашаются оглушительным хохотом - это кукабарра вынесла вердикт, и поэт, словно пугливый олень, с багровыми ланитами бежит с места позора. А к кусту уже слетаются другие кукабарры, также жаждущие случая как следует повеселиться. Первый эксперт, отсмеявшись, пересказывает и перечитывает им услышанное, и веселье разгорается снова. И снова. Все утро, тревожа покой отходящих ко сну опоссумов и внося смятение в ряды длинноногих курочек, веселятся кукабарры.
А затем разлетаются по своим кустам в ожидании новых байронов и элиотов. Злые языки утверждают, что попадись им Байрон, они ничтоже сумняшеся высмеяли бы и его, но ведь что верно, то верно - Байрон им еще не встречался.
Зато какой полезный, отрезвляющий урок преподают они молодым дарованиям! Большинство их и в самом деле навсегда бросает писать после первого же кукабаррского отзыва и, разорвав листочки чистовиков и смахнув с головы самодельный лавровый венок, немедленно записывается в охотничьи клубы и на курсы стрельбы из мелкокалиберной винтовки. Это, может быть, еще одна причина, почему кукабарры - такие скромные и предпочитающие держаться в тени птицы.
Интересно, что данное животное, хоть и эндемичное и редкое, не относится к охраняемым государством видам. Очевидно, некоторые члены правительства тоже в молодости баловались стишками.
В то же время экологические и экстремисткие организации, борющиеся за сохранение вида, давно призывают к распространению данного культурного опыта и за внедрение кукабарр в жюри всех национальных и международных поэтических конкурсов, что, по их утверждениям, во многом упростит дискуссию и сократит затраты времени прочих экспертов. Что ж до естественного сокращения численности кукабар, то шибко умные они, право слово - сами виноваты.

Наноужас

Ученые всего мира бьют тревогу - последние исследования неопровержимо доказывают, что наиболее быстро эволюционирующим видом на Земле являются крокодилы. Наследники чудовищных тиранозавров, пережившие катастрофы Великого Потопа и Схождения Первой Луны на Землю, крокодилы спинным мозгом учуяли верное направление эволюционного вектора и движутся по нему с завидным ускорением.
Как в тех, прошлых, катаклизмах выжили наиболее незаметные, крошечные существа, если сравнивать их с диплодоками и стеганозаврами, так и в настоящее время выигрышными становятся мутации, направленные в сторону резкого уменьшения размера особи. В самом деле, если семиметровый крокодил воспринимается человеком, да и другими наделенным интеллектом животными, как несомненная угроза, и совокупными усилиями быстро уничтожается, то метровые крокодилы таких опасений уже не вызывают и могут спокойно плескаться даже в частных бассейнах рядом с собаками и другими домашними животными.
Правда, большинство крокодилов, уменьшившись в размерах, приобрело и новые привычки - они практически отказались от водного образа жизни, предпочитая проводить время на солнышке на игровых площадках, где они питаются длинноносыми ибисами, или на обочинах дорог, изредка переходя дорогу перед зазевавшимся автомобилем.
Что же до следующей ступени эволюции, дециметровых крокодилов, то они уже стали реалиями сегодняшнего дня, буквально заполонив города Австралии - практически в любое время в поле вашего зрения обязательно попадает хотя бы один юркий дециметровый крокодил, то ли он ползет по кирпичной стене, то ли выглядывает из дупла дерева, то ли перебегает дорогу вашей кошке.
Дециметровые крокодилы большинство населения вовсе не считает вредоносными существами. Но только не кошками - ну так ведь кошек так просто не проведешь. А ведь на макроэволюционном уровне от этих рептилий исходит страшная угроза человечеству. Прежде всего, миникрокодилы изменили не только образу жизни, но и вкусовым пристрастиям: они перешли к вегетарианскому образу жизни, что нарушает уже сложившуюся хрупкую биосистему континента. Миникрокодилы подтачивают корни столетних эвкалиптов, прогрызают извилистые ходы в коре папоротниковых пальм, а также в шерсти коал и кенгуру, что наносит жестокую травму психике последних, и может даже привести к серьезному заболеванию. Правительство Австралии уже было вынуждено ввести круглосуточную службу психологической помощи пострадавшим от крокодилов животным, и ее работники трудятся, не покладая рук.
Другие виды миникрокодилов стали употреблять в пищу грибы, причем из трех видов наиболее распространенных микомицетовых они как нарочно выбрали мухоморы, и теперь темными вечерами наводят ужас на прохожих, порхая радужной стайкой вокруг фонарей. Немногие мирные жители сохраняют расудок, повстречавшись со стаей прозрачно-розовых крокодилов, летающих вокруг источника света в темном переулке.
Другие миникрокодилы сохранили плотоядные пристрастия, и перегрызают горло неискушенным бабочкам, мушкам и паучкам.
Но самое страшное - крокодилы продолжают уменьшаться. Не за горами, бьют тревогу ученые, возникновение микрокрокодилов, питающихся беспомощными вирусами и бактериями, и вызывающих ряд до сих пор неизвестных науке болезней, которые наверняка станут чумой XXI, а может быть, и XXII века. И тогда, опасаются специалисты, в результате повсеместного распространения этих чудовищных заболеваний человечество будет полностью истреблено, а микрокрокодилы, прародителями которых были динозавры, а родителями - современные мирные семиметровые пресмыкающиеся, начнут новый виток эволюции.
Буквально только что стали доступны последние лабораторные данные. Вдумчивые исследователи задались вопросом: возможны ли нанокрокодилы? Как оказалось, существование нанокрокодилов не противоречит основным законам физики. А ведь такие особи могли бы "нано-сить" фундаментальный урон мирозданию: подгрызать устои в самом, так сказать, зародыше: сбивать с правильной орбиты электроны, и может быть, даже питаться ими, вспомним электрон с зубами в раннем рассказе Андрея Платонова. Не исключены, конечно, попытки пробиться и на планковские масштабы, тогда, вообще, может случиться такое, что трудно себе даже представить, предупреждают ученые.

Паук, или порнографический ужас

Они прячутся за стволами эвкалиптов, они таятся в тени подворотен, они выскакивают из-за дверного косяка - всякий раз неожиданно, хотя вы беспрестанно ожидаете их. Когда вы выходите из дома - они уже тут, устроились на газоне напротив и глазеют на вас голодными утренними глазами.
Когда вы проходите мимо, они свистят вам в лицо и похотливо перемигиваются, а потом пристраиваются за вами следом. Если попытаться отчитать их, сбросить их жадные взгляды, они не отстанут, а непременно защипают и обслюнявят вас.
Неправда, что их мишень только цветущие юные девушки - пауки нападают на всех без исключения: молодых и старых, мужчин и женщин, взрослых и детей. Никто не может скрыться от них. Никто не может почитать себя в безопасности, когда они рядом. А они - рядом, они - тут, они затаились в темноте и смотрят на вас.
Когда вы ложитесь спать, они подглядывают, подглядывают, подглядывают... Вы раздеваетесь на ночь и видите, как в их фасеточных глазах розовеют сотни ваших беспомощных обнаженных отражений, и липкая слюна капает из их ртов и бесстыдных подбрюший. Их настойчивое желание свивается в склизкие сложноподчиненные конструкции, и дай им волю, вся комната скоро будет увита этой мерзкой сетью. И вы вздрагиваете от каждого шороха, вскидываетесь в постели и не можете заснуть. А потом, ночью, когда вы все же засыпаете, они приходят.
Посреди ночи вы чувствуете на своем теле прикосновение их мохнатых ног - одной, другой... Нет никого? Вы одни под одеялом? Но вы ведь знаете, что это они, они снова затаились и не показываются на глаза. А потом вы их видите...
Они лапают вас и одновременно жадно почесывают свои черные подмышки, и попыхивают тонкими ядовитыми самокрутками. Красные огоньки их цигарок, или это их горящие похотью глаза, светятся в углах комнаты, разбойничьи свисты перекликаются эхом от стены до стены, и вы леденеете и застываете, когда все они идут, идут, идут к вам...
Потом, уже проваливаясь в спасительный колодец обморока, вы вытаскиваете спрятанный под подушкой пистолет и, набрав полную грудь воздуха и зажмурившись, стреляете, стреляете, стреляете в потных мерзавцев, пока не разрядите всю обойму и не упадете без сил и сознания на липкие простыни.
Только отработанные до автоматизма рефлексы и полная обойма репеллента.
Иначе мохноногие твари овладеют вами, высосут вашу кровь и сожрут ваш мозг. И будут с вами уже навсегда, до скончания ваших дней и ночей, дрожи вы-не дрожи, жди-не жди их.
Многие, правда, привыкают.
А некоторым даже нравится.

Птица ибис, или Песня о несчастной любви

Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве... стоп-стоп! Тридевятое царство - это где? Вообще, все зависит, откуда смотреть, а если сказочник сам рассказывает из-за тридевяти земель? Все равно, началась наша сказочка далеко-далеко, и от Мурома, и от Киева - на берегах реки Нила.
Так вот, давным-давно жила-была на берегах Нила птица. А берега те - лужи да болота, вот и обзавелась птица длинными ногами, по мелкой воде вышагивать, да клювом-изогнутой тростинкой, чтоб ловить лягушек да червяков.
Крылья у птицы были белые, а нрав добрый. И звали ее птица ибис.
Поговаривали, раньше она подрабатывала головой бога мудрости Тота, но коли не врали, то мыслил Тот совсем другим местом, ибо ибис была птица хоть и добрая, но дура-дурой.
Вот шла однажды ибис по болоту, задирая свои длинные ноги и шлепая ими по воде, и видит - сидит на кочке лягушка. Ну, лягушка как лягушка. Что она, лягушек не видела, что ли. Но у этой шкура золотом искрится, на голове корона драгоценная сверкает, а во рту лягушка стрелу держит и по сторонам поглядывает, вроде - не идёт ли кто.
Птица ибис подошла к ней поближе и говорит:
- Лягушка-лягушка, я тебя съем!
А лягушка отвечает ей человеческим голосом:
- Не ешь меня, птица ибис, я тебе пригожусь!
- Ну хорошо, - отвечает ибис, - давай, пригождайся.
Лягушка стрелу изо рта достала, на месте подпрыгнула, вокруг себя обернулась и спрашивает:
- Ну как?
- Что? - удивляется птица ибис.
- Я одарила тебя великим даром - подлинным слухом. Теперь ты можешь слышать, как журчит ручей и как трепещут бабочкины крылья, как просыпается кошка и как разговаривают рыбы.
- Они невкусные, - говорит птица ибис, - сейчас тебя съем.
- Не ешь меня, птица ибис, я тебе еще пригожусь.
- Ну попробуй еще, - зевнула птица ибис и внимательно посмотрела на лягушку.
А та, придерживая стрелу лапкой, опять подпрыгнула, вокруг себя обернулась и у птицы ибис спрашивает:
- А теперь?
- Что? - удивляется птица ибис.
- Я одарила тебя способностью смотреть и видеть.
- Эка невидаль, - говорит птица ибис, - я и раньше видела.
- Но теперь ты можешь видеть солнечный и лунный свет, орла в небе и цветок на дне океана, далекую звезду и капельку росы на траве.
- Без надобности нам, - отвечает птица ибис, - сейчас тебя съем.
- Не ешь меня, глупая птица ибис, давай я еще попробую.
- Ну, пробуй.
Птица ибис, честно говоря, в то время была сытая, да и корона на голове лягушки ей не нравилась, ещё все горло обдерешь, как глотать станешь, думала птица ибис.
А лягушка снова подпрыгнула и вокруг себя обернулась.
Птица ибис так с открытым клювом и застыла. Поняла она, что одарила ее лягушка величайшим даром - любить и быть любимой, и увидела наконец, как высоко и чисто небо над их головами, и как искрятся сквозь его прозрачную голубизну звезды, и как плывут в далеком море корабли с белоснежными парусами, и дельфины скачут в волнах вокруг них, услышала она, как мать поет, склонившись над кроваткой ребенка, и как растёт алая роза в саду влюбленного - всё-всё увидела и услышала она, потому что и сама полюбила.
Со слезами на глазах обратила она взор к прекрасной лягушке и съела её.
А потом заплакала горючими слезами и полетела куда глаза глядят.
Долго ли, коротко, и до Австралии добралась. Тут ее сердечные муки слегка поутихли, люди правду говорят: время да расстояние лечат. Хотя совсем и не оправилась - за собой не смотрит, грязная стала, неряшливая. Питается с помоек, да распугивает других птиц рассказом о своей великой утраченной любви.

Пингвины, или текстологический ужас

Пингвины - маленькие бессловесные существа, в плавающем состоянии напоминающие черно-белую утку. Если долго размышлять о пингвинах, можно понять, почему они так выглядят и зачем живут. Пингвины селятся большими колониями и хорошо чувствуют себя как на суше, так и в воде, как в городе, так и в дикой местности. Различные колонии пингвинов объединены в одну пингвинью стаю, а все стаи вместе составляют единую семью пингвинов. Во главе семьи находится Император, у которого есть власть, войско и план. План Императора состоит в расселении пингвинов по всей Земле и заселении Земли одними пингвинами. Придворные математики Императора подсчитали, что для плотной расстановки по поверхности Земли понадобится около десять в пятнадцатой степени стандартных пингвинов, что, как считают придворные врачи, может занять некоторое время при естественной скорости размножения. По счастью, придворные биологи, освоив технологии автоматического письма и нейролингвистического программирования, сумели клонировать пингвина, а военные инженеры построили в ледяных пустынях Антарктиды завод по производству клонированных пингвинов. Так что, присмотревшись к тому, что кажется ровным снежным покровом Антарктиды, можно увидеть миллиарды и миллиарды рядов яиц пингвинов. Когда приходит время, яйца в правильном порядке лопаются, являя миру десятки новых пингвинов. Ведомые Полярной звездой, пингвины устремляются на север. Там, где пингвины родились - север будет всюду, однако ведомые генетической программой, вписанной в их организм злым гением Императора, пингвины скоро оказываются на берегах Австралии. Клонированные пингвины похожи, как пингвин на пингвина. В плавающем состоянии клонированные пингвины напоминают только пингвинов. На городских улицах пингвина никто не обращает внимания на пингвина пингвина пингвина. Пингвины свободно заходят в банки пингвина, пингвины смотрят пингвина фильмы пингвина, пингвины гуляют в парках пингвина пингвины видят ваши сны пингвина пингвина говорят на языке пингвина водят вашей рукой пингвина заставляют пингвина выводить слова пингвина пингвина пингвины влезают в мысли пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина помогите! пингвина пингвина спасите! пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина кто-нибудь! пингвина пингвина пингвина пингвина SOS пингвина SOS пингвина пингвина пингвина SOS пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина SOS пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина спасите пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина SOS пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина люди пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвина пингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвина
пингвинапингвинапингвинапингвинапингвинап
ингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвина
пингвинапингвинапингвинапингвинапингвинапингвина

Свободолюбивый ужас

Товарищи! Братья и сестры! Племянники и племянницы!
Наши предки прибыли на этот континент уже почти пять тысяч лет назад. Но нашли ли они счастье на новой родине? Стали ли она им родной матерью? Раскрыла ли объятия этим утомленным, обездоленным существам, еще не оправившимся от жестокого обращения, голода и кеноцида?
Нет, нет, и нет!
Белые люди, живущие здесь какие-то двести лет, воцарились на континенте. А мы, гордый и свободолюбивый народ, по-прежнему бедны и унижены, и вынуждены перебиваться объедками со стола белого человека и иногда мелкими сумчатыми.
А ведь мы так старались принести им пользу! Кто, как не мы, встал на пути сил зла и победил его? Да, мы уничтожили это исчастие ада, ужасного убийцу - тасманийского дьявола, и гордимся этим! Пусть бледнолицые обвиняют нас в нарушении экологического баланса, мы все равно будем гордиться этим!
А кто, как не мы, сплотившись в мобильные отряды, боролся не щадя живота своего с повсеместным и безжалостным врагом, заполонившим красные земли зеленого континента - с прожорливым и похотливым кроликом, взявшим на вооружение коварную последовательность Фиббоначчи? Легенды, передаваемые от отца к сыну, повествуют о бескомпромиссной и самоотверженнойх борьбе, о сражениях, которые вели наши предки с пушистыми чудовищами, скрывающимися за каждым листом, за каждой травинкой земли астралийской. Многие полегли в этой борьбе. Многие так и остались лежать со вздутыми животами на теплой земле, потеряв всякий вкус к жизни. Но мы выиграли и эту битву.
И где благодарность? Что случилось с вечным и нерушимым союзом, заключенным нашими предками с предками белого человека?
Лицемерно провозгласив нас младшими братьями и друзьями навек, что они сделали? Возвели Великую Австралийскую стену - вот что! Загнали нас в резервацию размером с полконтинента!
И ведь человек все еще встречается к северу от стены, а на южные земли нам вход закрыт - они стреляют в нас, как в диких собак, стоит только просунуть нос в дыры под забором, прорытые нашими братьями - тупорылыми вомбатами.
Какое подлое лицемерие - обвинять нас в разбое и хищничестве, после того как человек первый захватил контроль над природным богатством этой земли - толсторунными овцами. Ведь если мы братья и друзья навек - что за беда, если одна-другая овечка станет нашей? Ведь белые люди уже украли у нас все стадо!
А надоедливое ежегодное обвинение в растрате казенных денег? Беспоченная, безвоздушная и безводная инсинуация! Кто их видел, эти три миллиона долларов? И вообще, что это за деньги? Смешно! Да на поддержание стены не хватит и тридцати миллионов. А то, вишь, грызунов всяких развели - а мы за ними следи. А уничтожь мы этих вомбатов как вид, ну или как класс, ну то есть как классового врага, так ведь на нас же опять обвинения и посыпятся. Опять этот их экологический баланс, безобидный грызун, эндемический вид. Это мы - эндемический вид! А вомбаты... Вот вышли бы они сами в чисто поле, да встретились один на один с вомбатом, да со стаей вомбатов, да с войском вомбатов - вот узнали бы, каково нам тут приходится.
Но мы не сдаемся!
Нас можно поймать, но нельзя накормить!
Можно накормить, но нельзя приручить!
Можно приручить, но нельзя купить!
Можно купить, но продать точно нельзя!
Позор двуногим без перьев!
Свободу нашим братьям из зоопарка!
За здравствует вольная республика диких собак динго!

Прекрасные летучие лисички

Австралийские летучие лисички характеризуются прежде всего любовью ко всему живому и безальтернативным альтруизмом. Их призвание - приносить другим радость и наслаждение, не в последнюю очередь, посредством лицезрения их несравненной красоты.
Природный окрас лисичек - рыжий, но достигнув сознательного возраста, они обыкновенно мимикрируют под блондинок, чтобы скрыть за белокурыми локонами острый ум и не менее острые зубки.
Кстати, по информации, распространяемой самими лисичками, все они - убежденные вегетарианки и поклонницы здорового образа жизни.
В чем и можно упрекнуть этих альтруисток, так это в некоторой доле тщеславия. Свою родословную лисички возводят, с одной стороны, к лисицам обыкновенным, от которых они унаследовали красоту и врожденное остроумие, а с другой - к знаменитому графу Владу из старинного румынского рода, передавшего лисичкам не только благородную кровь, но и привычку нежиться в дневное время суток, скрываясь от ярких солнечных лучей за меховыми одеялами и толстыми стенами собственных особняков.
В Австралию лисички попали, по всей видимости, на одном из кораблей с нарушителями морали излишне строгого режима викторианской метрополии. И тут же прижились на молодом, жаждущем красоты и интересных собеседниц, континенте.
Альтруистически настроенные лисички по своей природе - врожденные спасатели. Ни одна белка с крыльями не может сравниться с ними по красоте и дальности полета. А здоровая спортивная хватка досталась лисичкам еще от их бесхвостых прародительниц, которые уж если схватят цыпленочка, так готовь курочку, схватят курочку, готовь гусочку, поймают гусочку - подавай девочку. А уж девочку они быстро воспитают.
Одно время лисички пробовали действовать командно, даже выступили в международных соревнованиях спасателей на крыльях. К сожалению, неудачно. Сначала грациозных красавиц не хотели допускать до соревнований из-за якобы скандального прошлого. Однако, успешно преодолев бюрократические заслоны, они полностью провалили выступление на стадионе. В результате нашу команду опередили не только японские летучие обезьяны, но и летающие крысы Оклахомы, прыгающие пауки Нью-Йорка и даже голубые супермены Майами.
Выяснив, что они не командные создания, лисички немного всплакнули, пообещали не забывать друг друга, и разошлись заниматься сольными карьерами. И здесь они достигли поразительных результатов. То и дело австралийская общественность с гордостью узнает, то, что одна из лисичек вышла замуж за принца, привет, дедушка Влад и прочие родственники, то, что другая австралийская блондинка выбилась в мисс Вселенные (по версии Анимате), что третья сверкает в Голливуде, а та - блистает в Плейбое…
Нет таких вершин, что не взяли бы пушистые красавицы! И в этом им помогают крепкие крылья, здоровый оптимизм и природная тяга к прекрасному.
Так что будете гулять по вечернему Сиднею, поднимите глаза к небу. Может быть, вам посчастливится, и вы заметите в поднебесье летучую лисичку и даже возьмете у нее автограф.
Только... мы бы не советовали вам приближайтесь к ней очень близко, знаете, все эти разговоры о вегетарианстве… Кто его знает.

Птица черная, птица страшная

Яйца их черны, как и души их. В клювах их - зубы острые. Слюна их ядом полна, а в глазах - тьма полночная. Хотя сами глаза круглые, красные, и светятся в темноте. Нет твари страшней, чем черный лебедь.
А ведь рождаются они пушистыми белыми комочками, нежными и прелестными. Всякий возрадуется, увидев их. Но с каждым днем мерзости мира пятнают их белоснежный пух, и скоро с высокой змеиной шеи на вас глядит свирепейшее создание, когда либо ступавшее перепончатыми лапами по этой земле.
Птенец черного лебедя, будучи выращен в домашних условиях, в заботе и ласке отеческой, так и останется белым, но коли выпущен в естественную среду обитания, скоро превращается в красноглазого монстра, мелкие острые зубы его вмиг перекусывают прут стальной, перья словно чернилами красятся, слюна же наполняется ядом, кураре сильнее.
Взрослые лебеди в одиночестве жизнь проживают, ибо не в силах выносить общество друг друга, а редкие брачные игры их - что бои быков во времена Везувия извержения.
И все же они размножаются. Ибо если не они, то кто еще примет на себя зло мира, и щедро поделится им со встречными. Получает тот встречный в итоге тяжелую психическую травму, на увечье, а то и на гибель осужден - слишком тяжела ноша, не по своей воле взваленная на себя лебедями, слишком горька чаша, от которой отпили они, слишком темна тень, в которую окунули они свои крылья.
Нет противоядия от их укусов, как нет противоядия нежному существу от мерзости мира. Раны от зубов их не заживают, а взгляд красных глазок запомнится узревшему их навсегда. На все то не слишком долгое "всегда", опущенное ему.
А все дело в небольшом генетическом сбое, в отсутствии иммунитета ко злу и мерзости этого мира, так некстати случившемся в ДНК-программе несчастных птиц. И пока медицина не умеет справиться с этим генетическим недостатком, лучше держаться от черных лебедей подальше, советует австралийский справочник по туризму и отдыху.

Совершенная сущность, злоупотребляющая туристами

После того, как Симург, царь птиц, постиг свою сущность, они удалились от дел и, перелетев океан, обосновались в Австралии.
Цвет оперений у них теперь - белый, клювы - серебряные, а на головах - золотые короны. Некоторые, напротив, глубокого черного цвета, увенчанные серебряной короной - в память о деизме. И тех, и других аборигены, не обращающие внимания на такие тонкости, как различение добра и зла, стали именовать какаду, и какаду не протестовали. Мудрости свойственно смирение.
Какаду - птицы норные. Стая, обыкновенно состоящая из тридцати птиц, вьет дупло глубоко под землей, под корнями столетнего эвкалипта. Царственные птицы, разумеется, гнушаются тяжелой физической работой и используют труд вомбатов. А после завершения строительства используют и самих вомбатов - в пищу. Гурманы-какаду не любят сырых вомбатов, и пользуются кулинарными навыками опоссумов. А после приготовления пищи и самими опоссумами. Опоссум, наевшийся манго и апельсинов, вкусен и в сыром виде.
Какаду - чрезвычайно прожорливые животные. Стая какаду может съесть слона. Поэтому слонов в Австралии больше нет.
Остаются туристы. В национальных парках, находящихся под управлением аборигенов, обыкновенно из тотема какаду, для заманивания туристов установлены специальные площадки с горячей водой, душем, туалетом и плитами для жарения шашлыков. Там какаду и поджидают туристов, а когда считают, что их собралось достаточное количество - вылетают из зарослей и устраивают пир горой.
В городе же им приходится перебиваться отдельными велосипедистами.

Ужас, произрастающий на траве

Сумчатые овцы большую часть года проводят на деревьях, только весной спускаясь на землю и переходя к вегетативному цереброкоитусу. Питаются овцы в темноте, при испуге и переедании легко впадают в спячку, притворясь двудольными членистоногими.
Сумчатые овцы - прекрасные семьянины и редко нападают первыми. Размножаются овцы почкованием, а также раздельным фотосинтезом. Нерестятся они обыкновенно в мае-апреле, а потомство приносят уже к рождеству. Одна овца откладывает до трех десятков яиц, из которых вылупляется от двух до пяти очаровательных парнокопытных. Личинки и гусеницы овец легко приручаются и при хорошем ветре способны развивать IQ до пяти мегатонн.
Уже с третьего месяца жизни овцы становятся на крыло и пробуют петь. Взрослая овца способна напеть до трех литров молока в сутки.
Перья их идут на корабельные мачты, а зубы используются в киноиндустрии. Кожные покровы овец могут слегка различаться в окрасе во время цветения, что придает разнообразие вкусу их меда. Молоко овец до сих пор не нашло промышленного применения - хотя оно и обладает рядом целебных свойств, оно сворачивается на лету и ржавеет на сильном морозе.
При встрече с сумчатой овцой следует немедленно выдохнуть и закрыть глаза руками. Не поддавайтесь на провокации сумчатых овец! Не открывайте глаза, пока не увидите, что они все-таки ушли.
Помните! Трава, которой касались плавники сумчатых овец - абсолютно никуда не годится!

fghj, или непроизносимый ужас

Ужас не так силен, когда известна его природа и причина его возникновения. Читатель, вооруженный знанием биологических и психологических особенностей австралийских монстров, уже склонен полагать, что выживет и под гнездами кошмаралы, и в стае длинноногих курочек, и в берлоге вомбата. Как бы не так. В наших историях еще ничего не было сказано о чудовище, нагоняющем страх на самых монстрообразных кошмаров Австралии - ужасном fghj.
Беда в том, что мы, вслед за всеми прошлыми и будущими жертвами fghj, не можем ни назвать, ни понять, ни избежать его. А неопознанный и неназванный fghj так чудовищно ужасен и страшно чудовищен, что при его приближении прочие ужасы бледнеют и стираются.
Многие монстры уже исчезли с лица Австралии после встречи с fghj. Это на его черной совести вымирание тасманийского тигра, плотоядного дроморниса стиртониса, или демонической утки рока, саблезубого вомбата дипротодона оптатума и чудовищной длинноносой ехидны мегалибгвилии рамсаи.
Мудрые аборигены о существовании fghj помалкивают. А бледнолицые исследователи австралийской монстрофауны на протяжении десятилетий безуспешно пытаются проникнуть в тайну fghj. Однако и их поиски не внесли ясность в идентификацию и систематизацию fghj. Ученые пропадали бесследно, едва только замыслив экспедицию к fghj. Даже имена их история не сохранила!
А fghj остался неназванным и неизбежным. И продолжает свое ужасное шествие по континенту и уже и за его пределами.
fghj приходит незаметно. Только вы сидите, спокойно читаете книжку про далеких австралийских чудовищ, как вдруг промчался противный сквознячок, повеяло липким холодом, и вы уже боитесь повернуть голову, зная - fghj рядом, за вашим плечом. fghj бежит взглядом по ровным закорючкам книги, расплывающимся в ваших глазах, и ждет только, когда вы дойдете до последнего слова последней строчки последней истории этой последней вашей книги. И слово это будет - fghj.