«Ой, не шейте вы, евреи, ливреи!». Эта памятная строка Александра Галича витает над книгой Льва Бердникова. Она и дала название книге – «Евреи в ливреях». Этот писатель и историк вновь погружается в судьбы России, как и в своей предыдущей книге «Щеголи и вертопрахи» (об императорах и императрицах, фаворитах и фаворитках). Но на сей раз избирает особенно сложный поворот темы: как служили России люди, не родные ей по крови. Служили чаще всего на благо страны, при этом нередко – на беду себе. Они вплелись в ее судьбу, вросли в ее плоть. Но как по-разному сложились их биографии! Кто-то вознесся высоко, и ему «прощали», забывали нерусское происхождение. Иные поплатились жизнью за верную службу, их судьбы трогают до глубины души. До сих пор еврейский вопрос – непростой вопрос. И сегодня актуально разобраться в многообразных вариантах совместного бытия двух народов.
В оглавлении – 22 главки-портрета. Ожидаешь и впрямь целой гаммы взаимоотношений. Разных степеней и градусов ассимиляции, включенности, сотрудничества евреев с приютившей их страной. Но вот странность! Вариации – лишь в побочной теме: степени заботы евреев о «своих», о соплеменниках. Но главное, что объединяет всех героев – неизменное, непреложное, истовое служение России.
Я как рядовой читатель даже не представляла себе, сколько сделали для России, как глубоко укоренились в ее истории сыны этого вроде бы чуждого, гонимого племени. Почему мы этого почти не замечаем или стараемся не замечать?
С одной стороны, обычный человек (если это не охотнорядец, чей «нюх» натренирован на «инородцев») просто не задумывается, кто по происхождению, скажем, были наставник юного Петра I Никита Зотов, или вице-канцлер Петр Шафиров, или целый клан дипломатов Петровской эпохи Веселовских, оставивший такой значимый след в русской истории и культуре. Но стражи «чистоты крови» уличат и Никиту Моисеевича с его невинной фамилией Зотов: то ли «дядька» Петра был «из белорусских евреев», то ли «из грузинских евреев». Меж тем Пушкин, памятуя о его успехах и в воспитании «венценосного отрока», и в переговорах с крымским ханом, и о его «непрестанных трудах письменных», назвал таких, как он, «из перерусских русским». С другой же стороны, фамилии уж слишком «крамольные», вроде Лейба Неваховича, стыдливо замалчивались, изымались из памяти.
«Двести лет вместе» – так очертил совместное бытие двух народов А.И. Солженицын. Лев Бердников погружается в историю глубже. Первый его герой – феодосийский еврей Хозя Кокос – вел дела с самим царем Иваном III аж в начале 1470-х годов! Сперва он заслужил доверие царя в сфере коммерции – продавал бриллианты, вел честную игру не только в торговле, но и в делах тайных. И царь жаловал «Кокоса Жидовина», поручал ему передать челобитную грамоту крымскому хану Менгли-Гирею и склонить его на союз с Московией. Кокос добивался от хана Менгли-Гирея привилегий русским купцам, помогал освобождению русских пленных, возвращению захваченных в Киево-Печерском монастыре православных святынь.
А вот – уже в XVII веке - образец «еврея, который не просто ассимилировался к тогдашним условиям, но своим патриотизмом и неутомимой жизнедеятельностью на благо державы мог поспорить с иным природным русаком». Это Алмаз «с парадоксальной для еврея фамилией Иванов». Начинал он тоже как купец. Но его честность и неподкупность ведет его дальше уже по дипломатической стезе. И вот – случай в российской истории беспрецедентный! - этнический еврей становится главой дипломатического ведомства державы (повтор – лишь два с половиной века спустя: наркомы иностранных дел – Л.Д.Троцкий и М.М.Литвинов), а затем главой Монастырского приказа, то есть вершит судьбы всего православного клира.
Блистательным дипломатом предстает в книге и вице-канцлер, действительный тайный советник Петр Шафиров, который в 1711 г. спас Россию от унизительных условий мира с Турцией. При этом Лев Бердников установил, что именно еврей Шафиров ввел в русский литературный язык слово “патриот”, которым так любят бряцать и величаться сегодня русские националисты-почвенники.
Подчеркивается, что очень многие реалии государственной жизни страны не являются исконно русскими. Так, у истоков российской милиции стоял первый наш «мент» – обер-полицмейстер Петербурга Антон Дивьер, потомок португальских маранов, получивший титул графа и чин генерал-аншефа. Работу почтового ведомства России в течение 67 (!) лет при трех императорах и четырех императрицах возглавлял еврей Федор Аш и т.д.
Как же удавалось сынам столь нелюбимого племени занимать столь важные для страны посты? Антисемит припишет их успехи национальной ловкости и пронырливости. Но взглянем на юность этих людей. Мы увидим единое для всех – тягу к знаниям, высокую образованность прежде всего! Пресс постоянной вражды внушал еврею с детства: «он, как изгой в этом ощетинившемся мире, должен быть лучше, образованнее, талантливее других».
Начать хоть с Никиты Зотова. В наставники для отрока Петра I его рекомендовал царю боярин за то, что «в грамоте и писании искусен». Познания Зотова проверял сам ученый и стихотворец Симеон Полоцкий. Обычное школьное знание XVII века Зотов дополнил сведениями из истории, рассказами о государях российских и иноземных. Внушил Петру, что «без знания истории невозможно государю достойно царствовать». Он «велел изобразить красками и расписать всю российскую историю в лицах… а притом и знатные европейские города, великолепные здания, корабли и прочее». О высокой культуре Шафирова говорит его библиотека целиком из иностранных книг – на немецком, латинском, итальянском, французском языках. Трагедии Вольтера, книги исторические, географические, лексиконы, грамматики, книги по международному праву, математике, военному делу…
“Самый умный человек в России» – так назвал один именитый иностранец секретаря Коллегии иностранных дел Исаака Веселовского. Он следил за современной мировой словесностью. В его письмах постоянно упоминаются Монтень, Вольтер, Руссо, культурные события в Европе. Благодаря ему были сняты ограничения на ввоз иностранных книг в Россию. Так, евреи и сами были культурной элитой, и содействовали благу России не только в политике и экономике, но и в культуре.
Императорский лейб-медик, маран Антонио Санчес владел громадной библиотекой на латинском, французском, английском, итальянском, испанском и португальском языках. Книги по анатомии, хирургии, фармакологии… Труды античных и средневековых светил науки – Гиппократа, Авиценны, Везалия… Фолианты по истории, математике, поэзии, риторике, эстетике, юриспруденции, торговле… Труды Маккиавели, Фридриха II… Когда Санчеса после отставки проводили во Францию, Академия приобрела у него 700 томов. Они и поныне хранятся в фондах Библиотеки Российской Академии наук в Петербурге.
Надеюсь, отнюдь не только евреи признают одним из гениальных поэтов Серебряного века Осипа Мандельштама. Но оказывается, первый еврей, издавший в XIX веке сборник своих стихов, – Леон Иосифович Мандельштам (поэт доводится ему внучатым племянником). Леон – первый переводчик Пушкина на иврит. Рано овладел древнееврейским, немецким и французским и, конечно, русским языками и даже сочинял на них. Изучал европейскую литературу, философию Спинозы. Принимая во внимание «природные способности… его любовь к наукам и особенные дарования к языкам и словесности», его отправляют сперва вольнослушателем в Московский университет. С блеском Леон его закончил. И сам Уваров направляет юношу за границу для изучения клинописи. Уваров назначает его «ученым евреем» при Министерстве народного просвещения (была такая официальная должность!). Леон курирует полтораста новых казенных училищ, составляет учебные пособия на иврите, немецком и русском языках, «Еврейско-русский словарь», «Русско-еврейский словарь». Издает подстрочные переводы «Медного всадника» и трагедии «Борис Годунов» Пушкина.
Первый в России «русскоязычный» писатель, как любят ныне выражаться «патриоты», появился еще в начале XIX века. Это драматург, публицист и философ Лейб Невахович. В 1803-м выпускает первое художественное произведение, написанное автором-иудеем на русском языке. Он взывает к добрым чувствам христиан, живущих рядом с евреями: «Возлюбленные Россияне! О, Христиане, славящиеся кротостью и милосердием… Вы ищете в человеке Иудея, нет, ищите лучше в Иудее человека, и вы без сомнения его найдете». Примечательно, что внук Лейба Неваховича – всемирно известный ученый, лауреат Нобелевской премии И.И.Мечников!
Да, нередко властители бывали милостивы к преуспевшим евреям. Вспомним: в графы пожалованы Никита Зотов, Дивьер. В бароны – Штиглицы, Аш, Гинзбурги. Но не вечны чины – тайный советник, статский советник, алмазы, бриллианты. Кстати, и по героям предыдущей книги Льва Бердникова, от Меншикова до Бирона, мы помним, как непредсказуемо чередуются «и барский гнев, и барская любовь». Эти «качели», взлеты и падения испытали и многие «евреи в ливреях».
При Иване III погиб на эшафоте один из первых иноземных эскулапов, «молодой лекарь Жидовин Мистро Леон из Венеции». Не сумел вылечить царевича, которого, скорее всего, отравила мачеха Софья Палеолог. «Дело врача» – печально знакомое название главы о придворном докторе Стефане фон Гадене. Он служил царю Алексею Михайловичу, получал от него множество знатных подарков. В 1672 году ему было пожаловано самое высокое в тогдашней медицинской иерархии звание – доктора. Но при царевне Софье лейб-медика облыжно обвинили в том, что он отравил Федора Алексеевича. Гадена схватили. Не вытерпев пыток, он оговорил себя и погиб мученической смертью.
Дивьера, вознесенного при Петре I и Екатерине, Меншиков упек в Якутию, прежде вписав в указ умирающей Екатерины I: «Дивьеру при ссылке учинить наказание, бить кнутом». И Шафиров с высот своей блестящей карьеры был низвергнут в бездну. Осужденный, он уже положил голову на плаху, и только тут казнь заменили ссылкой в Сибирь. Не всегда череда взлетов и падений завершается на высоте…
В книге показывается, что многих евреев отличала активная благотворительность. Николай Штиглиц пожертвовал 100 тысяч на учреждение в Одессе Ришельевского Лицея. Исключительно на средства его брата, Людвига Штиглица, был создан в Петербурге образцовый приют на 150 сирот. Людвиг вносит большие суммы на призрение нищих. Финансирует детскую больницу. Помогает студентам Технологического института, воспитанникам Коммерческого училища и Училища торгового мореплавания. И притом творит добро скромно, анонимно, не афишируя.
Евзель Гинзбург принимал участие во всех крупных начинаниях в Петербурге и своими взносами, и своим трудом. Учреждает образцовое ремесленное училище имени цесаревича Николая. Обустраивает при Биржевой больнице хирургический лазарет, где сотням больных оказывают помощь первоклассные медики. Жертвует ассигнования на Институт экспериментальной медицины. Попечительствует Школе коммерции императора Николая II. Участвует в работе Общества по улучшению условий жизни бедных детей. Учреждает Общество дешевых квартир в Петербурге. При его участии открыт в Петербурге Императорский Археологический институт, работают Высшие женские «Бестужевские» курсы…
Безграничная деятельность Горация Гинзбурга – благотворителя и филантропа - заслужила ему такой отзыв Николая II, отнюдь не отличавшегося любовью к евреям: «Вот человек, о котором никто не произнес ни одного дурного слова». Как хотелось бы, чтобы нынешние российские олигархи вдохновлялись этими благородными примерами. Но кто о них знает?!
Для меня книга Льва Бердникова стала огромным открытием. Но, увы! – тираж ее – 1000 экземпляров! А ведь эти потрясающие примеры важно было бы довести до сознания каждого. Ее в идеале должны бы знать с младых ногтей, как «Родную речь». Чтобы «пятый пункт» окончательно перестал отравлять отношения между людьми. Чтоб навсегда исчезло присловье: «Кто виноват? – Евреи виноваты».
Ох, не грех бы прочесть эту книгу и рьяным «национал-патриотам». Ведь они более всего озабочены «химическим составом крови». Но, во-первых, даже если ты родился у самых перерусских мамы и папы – какая в том лично твоя заслуга? А во-вторых, откуда «чисто русская кровь» в народе, который веками смешивался с варягами, поляками, татарами – вспомним хоть громкие фамилии: Карамзин, Юсупов, Баскаков…А сегодняшняя наука говорит: 50 тысяч лет назад на всей земле было всего 20 тысяч кроманьонцев. Протяните в глубь веков цепь своих дедушек и бабушек. Все мы в родстве. Все – братья и сестры.
И не надо вычислять половинки и четвертушки «не той» крови.
Ах, как заслуживает книга Льва Бердникова массового тиража! Она сочетает в себе широкий диапазон достоинств. Современность, – хождение в Интернет – и тончайшее чутье к поэтическому слову. Меня поразило: автор отмечает у Леона Мандельштама в XIX веке такую смелую находку – «запах цвета», достойную самого изысканного поэта Серебряного века. Живое изложение, живые портреты героев – и огромная научная база. Редкость для популярной книги – 9 страниц занимает только список «Основной литературы» – от «Записок императрицы Екатерины II», Олеария и Татищева… вплоть до книг на английском, французском и португальском языках, изданных в Лондоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Лейдене, Иерусалиме. И главное – драматизм судеб. Нравственный заряд, публицистический пафос. Вывод: «вклад евреев в российскую государственную жизнь и культуру поистине неоценим».
Строка Александра Галича дала название книге «Евреи в ливреях». Но ближе духу книги стихи другого барда, Александра Городницкого:

Кто вы, пасынки России,
Неродные имена,
Что и кровь свою, и силы
Отдавали ей сполна?

И книга Льва Бердникова дает глубокий и содержательный ответ поэту.